Президентская кампания Алексея Навального закончилась, кажется, вот только вчера — или много лет назад. Два месяца прошло со дня голосования, пять месяцев — с того печального дня, когда Центризбирком расписался в своей ничтожности и беспомощности, в очередной раз лишив Россию и российских избирателей шанса на конкурентные выборы. Вроде и совсем немного — но как будто это было в прошлой жизни: с тех пор уже столько было митингов и арестов, расследований и острых тем. То, что это воспринимается «как в прошлой жизни» — вовсе не случайность: наша кампания очень четко разделила политическую жизнь нашей страны на «до» и «после».

Наша кампания была беспрецедентной, необычной, сложной, инновационной. Еще она была очень публичной и прозрачной — мы писали и отчитывались буквально о каждом шаге, публиковали подробные финансовые отчеты и проводили в прямом эфире еженедельные летучки для всех волонтеров. Сегодня мы делаем последний, последовательный, завершающий шаг кампании, перелистываем эту славную страницу нашей истории.

На нашем сайте, адрес которого — https://2018.navalny.com/ — мы тысячи раз рекламировали в ходе кампании — теперь размещен (и всегда будет находиться) финальный итоговый отчет о том, чем была и как прошла наша кампания. Как мы прожили весь 2017 год и первые месяцы 2018-го. Все важнейшие события, цифры и факты, видео и фотографии там лежат; программные заявления и аресты, ключевые ролики и основные вехи — сведены в единый таймлайн. Листайте его и удивляйтесь: «точно же! еще и это было! и это! ой, а про это я уже забыл! и как все это вместилось в один год с маленьким хвостиком!».

24 декабря 2017 года, Воронеж. Собрание граждан по выдвижению Алексея Навального в президенты РФ

Для кого-то наш отчет — повод предаться ностальгии, поискать себя на фотографиях, пересмотреть ключевые выступления, перечитать программу. И это отлично. Для нас, для штаба — это, прежде всего, способ окончательно зафиксировать: мы это сделали. Вот она такая была на самом деле, наша кампания. Мы гордимся ей и считаем ее достойной места в истории. Потом начнутся (да что там: уже начались) — мифы, легенды, толкования и домыслы. Но всегда можно зайти на наш сайт с финальным отчетом и увидеть своими глазами — вот как оно было на самом деле. Даты, факты, штабы, цифры, встречи, выступления, видео. Это важно. Используйте эту ссылку почаще.

Когда меня спрашивают — «так а что в итоге дала ваша кампания?» — я каждый раз замираю, удивляясь тому, насколько коротка человеческая память. Потом, конечно, в сотый раз обязательно и обстоятельно отвечаю. Вот, смотрите. Штабы в регионах: их не было — теперь они есть. Митинги по всей стране: их не было — теперь они есть. Под миллион зарегистрированных сторонников: их не было — теперь они есть. Десятки новых ярких политических лидеров: их никто не знал — теперь они есть. Партия и программа, опыт и ИТ-решения — все это результаты кампании. Десятки тысяч людей получили опыт практической политической работы в условиях тяжелейшего прессинга; тысячи героических (без тени иронии) наших коллег каждый день показывали личным примером, как важна для настоящих граждан свободная политическая дискуссия, честная конкуренция, возможность выражать свои мысли.

Алексей Навальный и волонтеры: открытие одного из штабов (я уже не очень помню, где!)

Новый этап нашей истории начался, но он не существует в вакууме, сам по себе. Несколько десятков штабов ведут разные политические проекты — пока в Ярославле сражаются с мусором и коррумпированными чиновниками, в Питере готовятся к муниципальным выборам; в Хабаровске мы ведем мэрскую кампанию, а в Казани — антикоррупционную. И так далее. Мы скоро вот уже запустим новый сайт со всеми штабами и их проектами — а здесь я еще раз скажу, что это все не просто так из воздуха же появилось. Это сделали мы с вами в 2017 году и в начале 2018-го, в ходе исторической кампании за выдвижение Алексея Навального. Спасибо всем, кто был хоть немного причастен. Вы — Россия будущего.

История, от которой я в особом бешенстве. Причем таких много, но каждый раз же не знаешь, какая заденет особенно. Возможно, реагирую на слова «институт математики и естественных наук». Возможно — на единогласное голосование совета. Федеральный университет называется. Позорище какое гнусное.

Еще эта история важна тем, что ее очень просто рассказать — любому, кто отказывается понимать, что происходит. Всего два документа на одну страничку каждый, очень простых.

Вот первый документ. Студента третьего курса СКФУ, сотрудника нашего Ставропольского штаба Петра Истомина перед митингом 5 мая вдруг резко решили отчислить за штраф, полученный им в октябре прошлого года:

Вот второй документ — собственно пункт Правил внутреннего трудового распорядка СКФУ, перечисляющий причины для отчисления:

Как видно, в этом списке нет «отчисления за административное правонарушение». (Еще бы, ведь административное правонарушение — это и переход улицы на красный свет, и превышение скорости; ни одного студента бы не осталось). Более того, даже если студент совершает уголовное преступление, его отчислят только если он в колонию попадет — а, скажем, с условным сроком не отчисляют.

Но вот для Петра Истомина «вдруг» решили сделать такое исключение. И «вдруг» именно перед 5 мая, через семь месяцев после того, как состоялось его «административное правонарушение» (то есть участие в митинге).

Два простых документа о том, что
— они вообще не умеют и не собираются соблюдать какие-либо правила (но, почему-то, требуют этого от нас),
— митинги 5 мая приводят их в ужас; надо выходить.

Петру мы оказываем юридическую поддержку, незаконное решение об отчислении будет отменено.

Триста шестьдесят восемь миллионов рублей — это большие деньги. Даже Игорю Сечину надо работать целых два с половиной месяца, чтобы их заработать (а обычному школьному учителю в России придется поработать немногим больше тысячи лет). С другой стороны, обычная кампания по выборам губернатора в небольшом российском регионе стоит примерно столько ($5-7 млн), а, скажем, средняя кампания по выборам в Сенат США обойдется втрое дороже (около $19 млн). Ну а для российской политики это просто беспрецедентные деньги; до сих пор рекордом краудфандинга были 103 млн рублей на мэрскую кампанию Навального летом 2013 года, мы — вы! — превзошли прошлый рекорд более, чем в 3.5 раза. (Заметим в скобках, что в 2013 году россияне были куда богаче, чем в 2017 году; медианный размер пожертвования снизился примерно вдвое — зато количество жертвователей выросло примерно в 7-8 раз).

В течение всей кампании мы подробно, ежемесячно отчитывались о том, куда мы тратим собранные деньги. И вот настало время финального, общего финансового отчета о всей кампании целиком — за все 16 месяцев с 13 декабря 2016 года (объявление Навального о выдвижении) до 17 апреля 2018 года (в этот день фонд «Пятое время года», через который мы управляли кампанией, был исключен из ЕГРЮЛ после незаконного решения суда о его ликвидации). Да, не до 18 марта, а до 17 апреля — договора аренды в большинстве регионов были заключены до конца марта, зарплаты сотрудникам за март выплачивались в апреле, а обязательства по штрафам перед пострадавшими от судейского и полицейского произвола на мирных акциях протеста мы закрывали до последнего дня работы фонда. И все закрыли. Поэтому и полный финансовый отчет представляем только сейчас, месяц спустя после завершения кампании.

Вот структура расходов:

Треть расходов — зарплаты (с налогами — около 40%), аренда и содержание сети штабов — около 25%

За 16 месяцев кампании самой крупной статьей затрат, конечно, стали зарплаты. На пике, в декабре 2017 года, в штабах Навального по всей стране (включая федеральный штаб) на платной основе работало более 350 сотрудников (сейчас, после реорганизации сети, осталось 85); средняя зарплата составляла чуть более 30 тысяч рублей в месяц. Эти сотрудники — на острие кампании, на острие прессинга властей — обеспечивали функционирование 80 штабов, ведение агитационной работы, обучение и координацию десятков тысяч волонтеров, сбор подписей и наблюдение, митинги и верификацию; это ядро нашей кампании, самые героические и крутые граждане в нашей стране. На зарплаты (с учетом налогов) ушло более 40% всех ваших пожертвований, свыше 153 миллионов рублей.

На втором месте среди «макростатей» бюджета кампании — расходы, связанные с содержанием сети штабов в 65 регионах России, сети для российской политики беспрецедентной. Аренда, первоначальное оборудование (закупка техники и мебели, ремонты), текущее содержание (интернет, коммуналка, охрана), покупка техники под специальные задачи (например, комплекты для Жнеца) — это суммарно более 97 миллионов рублей, примерно 26% от общего бюджета. Большие деньги... или всего около 1.2 миллионов рублей на функционирование одного штаба в течение всей кампании в целом.

На третьем месте — собственно политическая, содержательная работа. Агитационные материалы и их логистика, массовые мероприятия (самое дорогое из них — «осеннее турне»), агитация в интернете, развитие видеоканалов штаба и прямые трансляции. Суммарно на политическую работу мы потратили около 90 млн рублей — четверть всех присланных вами пожертвований, и, наверное, именно эти статьи расходов должны вызывать сожаление о том, что не смогли потратить больше. Все, что оставалось у нас после «обязательных» расходов на зарплаты и содержание штабов мы направляли именно на «политические» статьи бюджета.

Вообще, про управление финансами в политических кампаниях не снимают душещипательных видео и не пишут глубоких журналистских статей, эта часть работы всегда остается за кадром. Вроде, ну что там — бухгалтерия! На самом же деле без правильного управления деньгами не работало бы ничего; финансовая инфраструктура для политической кампании — это кровеносная система. Вот после еженедельной фандрайзинговой рассылки есть поступления, сначала надо заткнуть дыры ежемесячных платежей, потом попытаться спрогнозировать потребность на ближайшее время и отправить ресурсы туда, где они нужнее — и так каждый день, каждую неделю, каждый месяц. И в кассовый разрыв залезать нельзя, никто фонду «Пятое время года» перекредитоваться не даст! Поскольку все пожертвования исходно приходили на мои счета и карты, лично из моего времени в целом, наверное, от 25 до 50% в течение всей кампании уходило на управление финансами кампании: биткоины поменять, с карточек пожертвования на ПВГ перевести, к ежемесячным зарплатным выплатам запас накопить, текущие платежи проверить и утвердить, про налоги не забыть... Конечно, вся эта работа была бы невозможно без нашего финансового менеджера Анны Чехович и многих других сотрудников, которые помогали в ней каждый день (особенно, когда я прохлаждался в спецприемнике).

Просто для понимания: вот несколько случайных строчек из списка проводок (всего за время кампании мы сделали более 25 тысяч платежей сотрудникам, подрядчикам, контрагентам за разнообразные товары и услуги; каждый платеж, естественно, проходил определенную процедуру согласования):
— 80 рублей за два мешка с песком со строительного рынка для противогрузов для штативов со светом (у нас не было технической возможности подвесить свет к потолку на фермы из-за маленьких размеров студии);
— 2000 рублей за сварной станок для скрутки наклеек из больших бобин в маленькие рулоны (чтобы полученные из типографии наклейки «расфасовывать» по штабам);
— 25000 рублей за доставку полного комплекта оборудования для митинга в рамках «осеннего турне» из Хабаровска во Владивосток и обратно (когда груз во Владивостоке долго не выдавали в аэропорту и была угроза что и не выдадут);
— 32700 рублей за срочную печать куска черного блекаута 7,7х7,7 метров для драпировки потолка во время эфира 18 марта.

И так далее. Есть миллион вещей, про которые вы никогда бы не подумали, что они могут понадобиться в политической кампании, но они нам понадобились, мы их купили, стараясь сэкономить каждый рубль, и использовали так, чтобы и сварной станок, и мешки с песком, и черное полотно оказались на своем месте — там, где они причиняют Путину и его ворью максимальный политический ущерб.

Ничего бы не вышло без денег, которые вы нам присылали в течение всех этих 16 месяцев:

Сложно дать всю обычную статистику: после того, как нам в самом начале кампании, в январе 2017 года, по звонку сверху отключили Яндекс.Кассу, наш самый удобный платежный инструмент (куда бы автоматически падали все виды платежей, с карт и со счетов, и где бы мы могли точно идентифицировать и посчитать всех плательщиков), нам пришлось собирать деньги практически вручную (и это, безусловно, негативно сказалось на объеме пожертвований). Сейчас, чтобы посчитать количество жертвователей и средний платеж, мне надо заказать и свести несколько многомегабайтных выписок с разных карт Сбербанка, которые мы использовали по ходу кампании, а потом повторить то же самое для других карт, разных счетов PayPal и биткоин-кошельков; при этом невозможно будет исключить «дубли» или повторы, когда один и тот же человек делал несколько пожертвований через разные инструменты. Могу точно сказать, что медианный платеж составил 500 рублей, средний — в районе 1500 рублей (и всего платежей было в районе 250 тысяч), а количество уникальных жертвователей наверняка превысило 100 тысяч человек. И каждый — и тот, кто перевел 100 рублей один раз, и кто несколько раз присылал по 100-300 тысяч — внес свой вклад в эту удивительную кампанию.

Вы видите, что в итоге поступления превысили расходы примерно на 5 млн рублей. Увы, около 2.5 млн из них с января заморожены на счетах ликвидированного фонда «Пятое время года». Их судьба нам непонятна, поскольку ликвидация была проведена вне любых законных процедур, ликвидационная комиссия не назначалась, никаких решений относительно активов и обязательств фонда «суд» не принимал. Поскольку счета заблокированы с января, мы уже три месяца лишены возможности платить налоги — и ровно в день исключения фонда ПВГ из ЕГРЮЛ (17 апреля) получили от налоговой требование по уплате налогов на сумму около 9 млн рублей. Не удивлюсь, если для этого вся эта «ликвидация» и затевалась — сначала будут бегать и прыгать вокруг нас с фильмами НТВ про то, что «фонд кампании Навального не заплатил налоги», а потом еще и какое-нибудь дело уголовное возбудят. При этом, естественно, заплатить мы готовы: того, что заморожено на счетах, и того, что у нас еще осталось + того, что мы получили уже после 17 апреля в качестве пожертвований вполне достаточно. Но ситуация, повторюсь, абсурдная: нам присылает налоговые требования та же самая инспекция, которая три месяца назад заблокировала все счета, сделав уплату налогов невозможной. Это, впрочем, история вполне про Россию.

И последнее хочу сказать. За компенсациями по штрафам (по митингам 26 марта, 12 июня, 7 октября, 28 января и по иным незаконным задержаниям, связанным с нашей кампанией) к нам обратилось527 человек с штрафами на сумму 8.5 млн рублей. Мы их по состоянию на сегодняшний день погасили все и целиком, частью за счет тех отдельных кошельков взаимопомощи, на которые мы собирали деньги адресно для компенсаций штрафов, а на что в кошельках взаимопомощи не хватило — за счет средств кампании (отражено в расходах в статье «юристы/адвокаты/охрана»). В том числе оплачены штрафы для 279 человек по 26 марта, для 47 человек по 12 июня, для 49 человек по 7 октября, для 40 человек по 28 января. Минимальная сумма штрафа — 500 рублей, максимальная (по 20.2.8 КоАП РФ) — 300 тысяч рублей. Это важно было: кампанию нельзя считать завершенной, пока не погашены все обязательства перед людьми, которые в ней участвовали. Мы их погасили.

Продолжайте нас поддерживать. Жизнь после кампании не закончилась, мы сохранили ядро сети региональных штабов, и скоро расскажем вам о важных, содержательных и мощных проектах, которые они запускают и делают. Ваши пожертвования будут направлены на реализацию этих проектов, на новые крупные политические акции и, в конечном счете, на то, чтобы Прекрасная Россия Будущего становилась ближе.

В России не работают никакие механизмы обратной связи между обществом и властью. Невыборы 18 марта, надеюсь, отрезвили тех, кто полагал, что можно что-то там «продемонстрировать» Путину на его переназначении, а про все остальные институты — петиции там, круглые столы, общественные палаты — и говорить нечего.

Новосибирск, март 2017 года; люди вышли и добились своего

Есть только один, последний механизм — улица. Большой митинг — это все еще важная штука. Большого митинга боятся. Большому митингу противодействуют. Люди на улице добиваются результатов. Очень часто половинчатых, слабых (в Волоколамске главу района сняли — но вот свалку пока не закрыли; надо давить дальше; но не было бы митинга — безусловно, не было бы и этого). Но хоть каких-то — в сравнении с любыми другими механизмами, которые заведомо не дают вообще ничего, это особенно бросаются в глаза. А бывают, кстати, и большие победы — как в прошлом году в Новосибирске, когда серия из семи митингов (вот что значит настойчивость!), один другого крупнее, привела к отмене решения о повышении тарифов ЖКХ на 15%.

Люди на улице — единственное, чего Путин продолжает бояться. Это единственная позиция — позиция силы — с которой можно с ним вести разговор. Выходить и требовать.

Сейчас, перед 5 мая, опять начнется вся эта возня: согласования-несогласования, угрозы и запугивания, беседы с школьниками и нагнетание страшилок про ОМОН с дубинками. Ясное дело; право граждан выходить на улицу мирно и без оружия и заявлять о своих требованиях и правах для них — кость в горле. Не ведитесь на возню, на угрозы и на прочую ерунду. Сосредоточьтесь на главном.

Главное — что у нас остался один механизм обратной связи. На все случаи жизни. Вонючие свалки? Заблокированный интернет? Отжатые бизнесы? Несправедливые приговоры? Надо выходить на митинг. Десять лет назад можно было рассуждать, что вопрос со свалками надо тащить в общественную палату и собирать петицию с подписями, про интернет можно объяснить чиновникам ИТ-министерства на профильной конференции (и они прислушаются), бизнес надо защищать в суде, а приговоры — обжаловать, или отбивать с помощью громкой общественной кампании. То было десять лет назад. (Точнее, и десять лет назад этого не было, но тогда еще могло казаться, что есть разные возможности, разные пути защиты своих прав). Сейчас же все кристалльно ясно и предельно просто. Семь бед — один ответ. Надо выходить на улицу.

Приходите 5 мая реализовать свои права и сказать о том, что не устраивает именно вас. Пусть у нас на шествии будет колонна ИТ-предпринимателей и колонна экозащитников, или не будет никакой колонны, а все вместе просто выйдут — это не так важно. Пусть у нас на митинге выступят зоозащитники (которые не знают что делать с массовым отстрелом собак перед чемпионатом мира) и работники ЖКХ (которых грабят собственные наниматели). Митинг мы делаем общегражданский. Потому что больше-то ничего и не остается.

Региональная сеть штабов — главный ощутимый результат нашей с вами работы в 2017 году. Ну то есть главная такая штука, которую можно пощупать, про которую можно сказать: вот, раньше этого не было, а теперь это есть.

Подобного никто никогда не делал еще и, думаю, долго еще не сделает

Наша борьба, разумеется, не заканчивается (и никогда не собиралась закончиться) 18 марта 2018 года, а это значит, что нам надо
— выйти из кампании сильнее, чем мы были до её начала
— продолжить искать точки стресса и напряжения для Кремля, и создавать в этих точках максимальные проблемы.

Федеральные президентские выборы совершенно естественным образом такой точкой стресса были — просто потому, что у Путина и его банды уже есть вся власть, все ресурсы и все деньги в нашей стране, и ничего выиграть они на этих «выборах» не могли. А потерять могли: предвыборный период стал временем, когда мы создали нашу сеть штабов и на 100% использовали возможность агитировать, говорить с избирателями, рассказывать людям о том, как и что сейчас сломано в нашей стране и какой может быть Прекрасная Россия Будущего. Предвыборный период — это то уникальное время, когда десятки миллионов людей готовы говорить о политике, слушать о политике, задумываться о будущем страны.

Но до следующих федеральных выборов — 3.5 года (это, кстати, не так уж и много: напомню, что кампанию Навальный-20!8 мы начали за 1.5 года до дня голосования), и поскольку наше имя отнюдь не Григорий Явлинский, мы не собираемся на несколько лет исчезать и ничего не делать; следовательно — нам надо сохранить региональную сеть настолько, насколько это возможно, и сделать так, чтобы каждый из штабов сам стал источником стресса для Путина.

Вот исходя из такой логики мы и решили, каким образом нам следует переформатировать штабы Навального в регионах:

1. Каждый штаб должен делать конкретный проект (или два).
Нам не нужен просто офис, в который приходят пить чай волонтеры (в чаепитие и общении нет ничего плохого, безусловно, но это будет слишком дорогим удовольствием, и вы — жертвователи — вряд ли это поддержите), но проектный офис, который ведет конкретную политическую кампанию. У этой кампании есть измеримые цели, сроки, критерии успеха. Избрать депутата в местный парламент; добиться отмены строительства мусорного полигона; разрушить картельный сговор местных дорожных подрядчиков; вернуть прямые выборы мэра; изменить правила застройки, чтобы спасти городские парки.

2. Каждый штаб сам придумывает себе проект на 2018 год.
Из Москвы нельзя управлять местной повесткой. Мы будем каждому штабу помогать сделать его проект лучше и успешнее, вкладывая в каждый из региональных проектов наш опыт больших кампаний — но придумать и реализовать проект штаб должен будет самостоятельно. Мы надеемся, что полтора года плотной совместной работы над одним грандиозным политическим проектом, в который мы были вовлечены, многому научил наших региональных координаторов и их команды в плане практики ведения политических кампаний. Применяя этот опыт они добьются успеха в своих региональных проектах.

3. Оставляем штабы с наибольшим потенциалом сделать успешные проекты.
У нас — это очевидно — нет сейчас ресурсов сохранить всю сеть из более чем 80 штабов; по нашей оценке нам предстоит сократить расходы в 5-6 раз (хотя, конечно, все будет зависеть от динамики ваших пожертвований). Как бы ни было грустно расставаться, мы вынуждены были расставить приоритеты, оценить проделанную работу — и сохранить те штабы, которые, по опыту нашей большей кампании, в наибольшей степени имеют шансы сделать крутые местные проекты, который станут реальной проблемой для власти.

Исходя из этого мы сделали 29 региональным штабам предложение продолжить работы (в усеченном кадровом составе и с существенно уменьшенным бюджетом). Все согласились. А еще 16 (!) штабов согласились попробовать работать дальше и без денег, попробовать нафандрайзить каких-то денег у себя в регионе и продвинуть свои кампании. Так что мы входим в новый этап жизни нашей региональной сети с 45 штабами.

Для федерального штаба (естественно, мы тоже максимально ужались по кадрам и затратам) это, внезапно, означает не уменьшение, а увеличение объемов работы. Раньше-то все делали одно и то же! Все раздавали листовки. Все верифицировали подписи. Все обучали наблюдателей. А мы из Москвы это в меру своих сил и способностей администрировали. Теперь же нам предстоит вести и поддерживать 45 разных проектов! Ну, попробуем по крайней мере.

Если все получится хорошо, то через некоторое время у нас получится запустить несколько разных успешных региональных историй. Мы сделаем сайт, на котором все их соберем. Мы будем в наших рассылках и постах регулярно отчитываться об успехах этих региональных кампаний. Они будут приносить все больше боли жуликам и ворам, привлекать к нам волонтеров, сторонников и просто обычных людей. И если все пойдет совсем хорошо, то — надеюсь — вы оцените эту работу, продолжите нас поддерживать, и, глядишь, мы сможем полностью восстановить всю сеть региональных штабов и запустить еще больше успешных политических и общественных кампаний.

Продолжаем работать, короче говоря.

Обо всем этом также подробно рассказывал еще на прошлой неделе в «Штабе»:

P.S.: Разумеется, помимо региональных проектов будут и федеральные. Если надо федеральный митинг организовать — так это ж прекрасно, что у нас в 45 городах действующие штабы продолжают работать!

В сентябре в Москве будут мэрские выборы. Прошлые — в 2013 году — стали точкой наивысшего успеха в новейшей истории демократической оппозиции в России (и, соответственно, точкой наибольшего стресса для власти). Неплохо бы повторить. Еще лучше бы превзойти.

Но до самих выборов надо еще дойти — преодолеть непреодолимый муниципальный фильтр. И понять, кто будет, собственно, нашим кандидатом. И если про сами выборы писать пока рано и я не очень-то и вправе (меня не будет в Москве в разгар кампании), то тема праймериз мне очень близка и я хотел бы на эту тему высказаться. Мы ведь давно, последовательно, начиная еще с выборов в КС оппозиции, выступаем за конкурентные демократические процедуры, за праймериз и внутренние голосования. Наш кандидат, который идет побеждать «Единую Россию», обязан не бояться собственных сторонников и уметь доказывать им, что он лучший. Праймериз — отличная форма выдвижения единого, самого сильного кандидата, свойственная развитым демократическим системам.

Но дьявол, как всегда, в деталях. На словах за праймериз и Дмитрий Гудков, который заявил о своем желании баллотироваться в мэры давным-давно, и Илья Яшин, заявивший об этом сегодня. На днях о готовности поддержать победителя праймериз заявила «Партия народной свободы», а самые активные московские независимые муниципальные депутаты вчера вечером даже предложили свою формулу проведения праймериз (ее, что важно, поддержали и Яшин, и потенциальные кандидаты от «Яблока» Митрохин и Русакова, и один из лидеров муниципального движения Юлия Галямина). Проблема, как обычно, в том, что все участники процесса под словом «праймериз» понимают что-то свое. И вот здесь я хочу вставить свои пять копеек с позиций эксперта, который на организации праймериз съел собаку.

Но сначала нам надо понять:

А зачем вообще нужны праймериз?Ответ на этот вопрос далеко не так очевиден, как кажется. Мэр Москвы избирается в два тура, соответственно само по себе уменьшение количества демократических кандидатов ничего не дает; напротив: больше разных кандидатов — больше вероятность второго тура. Пусть цветут все цветы, пусть все идут на выборы, первый тур и выполнит роль праймериз. Да, но — есть одно большое жирное «но», которое полностью перечеркивает эти соображения — есть муниципальный фильтр. Муниципальный фильтр находится полностью под контролем «Единой России» (то есть, в московском случае, Анастасии Раковой); ни у одной независимой от мэрии политической силы и близко нет возможности собрать нужное количество подписей муниципальных депутатов (110 из разных районов; хотя бы какие-то независимые депутаты есть только примерно в 60 районах Москвы).

В 2013 году второй тур у нас украли жульничеством при надомном голосовании; в 2018 году второй тур более чем реален

То есть с одной стороны, список кандидатов будет формировать мэрия. А с другой стороны, кажется очевидным, что выборы мэра Москвы без демократического кандидата пройти не могут: после того, как в 2013 году Навальный набрал больше 27%, больше, чем все кандидаты от «системной оппозиции» вместе взятые, подобные выборы не будут восприняты как конкурентные и легитимные.

Именно поэтому праймериз критически важны и неизбежны: если на выборы пойдут, минуя праймериз, несколько демократических кандидатов, то мэрия даст подписи муниципальных депутатов самому слабому из них, самому удобному для себя, и будет потом рассказывать: «ну вот он смог собрать, остальные не смогли, ну надо было лучше работать»; если же мы сможем сами отобрать и выдвинуть единого и единственного кандидата, то не зарегистрировать его будет очень трудно. Праймериз сами по себе могут и должны стать тем тараном, с помощью которого мы взломаем муниципальный фильтр — как сломали его в 2013 году, принудив мэрию к регистрации Навального в обход фильтра, поскольку к моменту регистрации вся Москва понимала: выборы-2013 это выборы «Собянин vs Навальный», без Навального никаких выборов не будет, все остальные их участники — статисты. Вот и сейчас нам надо создать такую ситуацию («Собянин vs победитель праймериз»), и сами по себе праймериз (как можно более массовые) являются для этого ключевым инструментом.

В этом, собственно, ключевая мысль моего поста; дальше еще много букв, можете не читать, если вам не так интересны технические и организационные детали правильного проведения праймериз. Но поймите и согласитесь: без праймериз мэрия выберет Собянину удобного «демократического» спарринг-партнера, праймериз — это наш способ навязать мэрии серьезную борьбу и заставить зарегистрировать сильного кандидата.

* * *

Ну а теперь к техническим и организационным вопросам. Дмитрий Гудков предложил свою формулу проведения праймериз (правда, я не очень понимаю его сегодняшнего поста: получается, он все же не хочет на праймериз, которые сам предлагал ровно неделю назад? или готов участвовать только в таких, в которых ему гарантирована победа?), муниципальные депутаты предложили свою. У них есть сильные и слабые стороны; я их ниже разберу и дам пару конструктивных предложений по улучшению.

С каких позиций, кстати, что считать «улучшением»? Праймериз должны стать как можно более массовыми (ведь это инструмент давления на мэрию для регистрации кандидата-победителя), как можно более дешевыми и простыми в организации (денег нет, и тем более нет времени: кампанию уже начинать пора, до выборов меньше 5 месяцев осталось), надежными с точки зрения защиты от нагона подконтрольных мэрии избирателей и с точки зрения защиты данных участников. И, конечно, они должны выявить именно того кандидата, который сможет дать Собянину самый решительный бой.

Сразу оговорюсь (это, наверное, может показаться для многих неожиданным): я в данном случае за праймериз только в оффлайне. Я верю в электронную демократию, и считаю, что за ней будущее; мы умеем проводить надежные и массовые, честные и успешные интернет-голосования. Но здесь это просто не нужно! Интернет-голосование требует много времени (сначала надо зарегистрировать избирателей и подтвердить их личности, потом проводить уже само голосование), которого нет, и позволяет решить, прежде всего, географическую проблему — которая в этом случае перед нами не стоит!

Москва — достаточно компактный город. Совершенно реально создать несколько десятков оффлайновых участков и провести голосование на них за одни выходные. Важно еще и то, что мы покажем мэрии большое количество живых людей, сторонников, на этих участках — и это будет тоже весомым аргументом в пользу регистрации кандидата-победителя. Я отлично помню, как во время выборов в КС оппозиции активисты в регионах создавали избирательные участки на летних верандах кафе: сели с ноутбуком — вот и участок. Что-то подобное в Москве сделать даже легче — офисы демократических партий и движений, помещения независимых муниципальных депутатов, просто арендованные на один или два дня в разных районах Москвы помещения легко можно превратить в удобную для избирателей сеть участков, на которые те придут и проголосуют.

Между прочим, есть забавный (и положительный) исторический прецедент — чуть ли не в единственный раз в истории всем демократическим силам удалось так договориться и объединиться в 2000 году в Санкт-Петербурге; тогда Яблоко и СПС провели праймериз по выдвижению единого кандидата на губернаторских выборах (то есть ситуация ровно как у нас сейчас!); победил «яблочник» Артемьев (ныне глава ФАС), который и стал единым демократическим кандидатом, заняв на выборах второе место. Эти праймериз так тогда и проходили: около 40 участков по всему городу, около 20 тысяч избирателей приняли участие. Не самый отрицательный опыт, как мне кажется.

* * *

Вот исходя из всех этих соображений давайте посмотрим на уже предложенные схемы проведения праймериз по определению единого кандидата на мэрских выборах.

Что так и что не так с системой Гудкова?
Гудков молодец, что первым предложил праймериз, и, кстати, очень подробно обосновал, что они необходимы. Он также совершенно правильно предлагает отказаться в данном случае от голосования в интернете (см. аргументацию у меня выше). Наконец, важная идея о вовлечении муниципальных депутатов в этот процесс на всех его стадиях. Однако выглядит нерабочей история про два отдельных голосования (мундепов и «всех желающих») с неким «арбитражом» некоего «совета старейшин», если результаты не совпадут: это долгая, громоздкая и недемократичная схема, снижающая вовлеченность избирателей (зачем им участвовать, если за них решат?) и, фактически, воспроизводящая тот самый «муниципальный фильтр», с которым мы боремся.

Что так и что не так с системой мундепов?
Да в целом всё так, только, как мне кажется, поспешили с парой моментов:
— сразу предложили взять за основу выдвижение от «Яблока»; не для любого кандидата-победителя этот вариант может оказаться оптимальным, а резервные варианты есть (тот же Парнас, напомню, готов выдвинуть любого победителя); в идеале бы победителя праймериз выдвигать от всех партий (Яблоко, Парнас, Гражданская инициатива) поддерживающих их проведение, это будет сильнее;
— большую критику вызывает идея о входном фильтре в виде 30 подписей муниципальных депутатов; это очень много и тоже куда больше похоже на муниципальный фильтр, чем на инструмент отсечения фриков и провокаторов;
— предложили организовывать праймериз ГОЛОСу, у которого, при всем уважении, вряд ли на это есть люди и ресурсы.

Но это технические моменты, легко поправимые.

Что и как можно сделать лучше?
Сугубо ИМХО, конечно.
1. Надо взять за основу систему, предложенную муниципальными депутатами, и немного доработать. Надо проводить праймериз в офлайне, приглашая максимально широкие круги сочувствующих (партии, организации, мундепов, наблюдательские организации) создавать избирательные участки. Совершенно не нужен вообще «центральный организатор, который за все отвечает», все решается сильно проще; допустим, есть у нас 20 желающих организовать участок, и просто каждый кандидат на каждый такой участок отправляет своего представителя для работе в комиссии, а наблюдательские организации делегируют своих наиболее опытных и уважаемых членов на эти участки в качестве председателей.

2. Выдвижение надо сделать проще, соблюдая, однако, баланс интересов: фриков и раковских провокаторов надо отсечь. Думаю, поддержка 10 муниципальных депутатов — достаточно. И не превращать это в «муниципальный фильтр» очень просто; с фильтром в чем проблема — что каждый депутат может только одного кандидата поддержать, и это позволяет мэрии «забирать» голоса и так контролировать его прохождение. Снимаем это ограничение (каждый депутат может поддержать сколько угодно кандидатов) — и получаем вполне демократичный инструмент номинации кандидатов.

3. Вопрос о том, от кого будет технически выдвинут единый кандидат-победитель надо подвесить (возможно, ему самому надо будет доверить этот выбор!), главное, чтобы у него была гарантия выдвижения (Парнас сейчас такую дает). И, конечно, чтобы на бумаге было подписано согласие не выдвигаться всеми теми, кто победителем не станет — иначе вся история теряет смысл.

4. Безусловно, надо вести максимально массовую агитационную кампанию за сами праймериз, чтобы было создано как можно больше участков, и чтобы в назначенный день на эти участки пришло как можно больше избирателей. При этом вполне правильно с избирателей требовать на участках подписания какого-то документа, типа письменной декларации о приверженности нашим общим ценностям и о согласии голосовать за кандидата, победившего на праймериз. (Вообще, идеальный способ защиты от нагона раковских ботов — это минимальный взнос в 100 или 200 рублей от избирателя, но, наверное, эта идея пока слишком смелая, чтобы осуществить ее на предстоящих мэрских демократических праймериз).

Надеюсь, мои соображения окажутся кому-то полезными. И очень надеюсь, что все получится. Буду болеть за успешные, содержательные и конкурентные праймериз, за победу на них сильнейшего кандидата — и потом за этого кандидата на выборах мэра Москвы.

Два с половиной года назад, после кампаний в Новосибирске и Костроме, я уже писал пост с таким названием. У меня появилось несколько клиентов, мы сделали несколько проектов — а потом началась кампания по выдвижению Алексея Навального в президенты России. Для меня она стартовала в сентябре 2016 года — планирование, идея создания региональной сети, работа над первоначальной версией программы, фокус-группы — и тогда же, то есть уже полтора года тому назад, я довольно быстро отказался от всех клиентов (кроме двух); завершил начатые проекты и не стал брать новых. Понятно почему — темп кампании не оставлял никаких шансов на то, чтобы ее совмещать с консалтинговым бизнесом.

Но все хорошее когда-нибудь кончается, и наша кампания тоже. Это был самый интересный и масштабный проект в моей жизни, я им очень горжусь (и горжусь каждым из тех, кто работал в нашей команде в течение этих полутора лет). Вот некоторые итоги этого проекта, еще будут и другие посты с их подведением, и на сайте опубликуем итоговый материал. Тем не менее, пора двигаться дальше.

Кажется, никаких свежих фоток про ИТ у меня не осталось, поэтому вот так

Я продолжаю, естественно, работать в ФБК — вот в прошлую среду подробно рассказывал о том, как мы сейчас переформатируем сеть штабов и чем они будут заниматься, — плюс я планирую снова гораздо больше времени посвящать проектам Общества Защиты Интернета, но все же появилось и время для того, чтобы заработать немного денег (надо сказать, что полтора года кампании были весьма непростым испытанием для семейного бюджета) и снова сделать что-то интересное в ИТ.

Как я уже писал, с августа по декабрь я буду в Йеле — но когда еще учеба мешала подработке! Особенно, если будут проекты, для которых надо что-то делать в американских часовых поясах. Ну а в мае-июле могу быть и работать, собственно, более или менее в любых часовых поясах в соответствии с потребностями клиентов.

В остальном же ничего особенно не изменилось по сравнению с постом 2.5-летней давности, так что процитирую сам себя:

Что я умею делать:
Я профессиональный менеджер ИТ-проектов, умею придумывать, проектировать большие и сложные системы и вдохновлять людей, которые их делают. Быстро разбираюсь в новых предметных областях, умею отделять главное от второстепенного и хорошо умею делать непонятное понятным.
Какую работу я ищу:
Консалтинг в сфере ИТ; участие в сессиях стратегического планирования, мозговых штурмах и т.п.; работа в качестве независимого директора в СД стартапов или уже выросших компаний; аудит ИТ-проектов; аналитика. У меня есть 12-15 часов в неделю, которые я готов полностью посвятить такой работе.
Связаться со мной проще всего по почте: [email protected].
Мой телефон, он же и телеграм: +79222055500.

Пожалуй только, без ложной скромности, после кампании в первой фразе цитаты выше готов заменить «ИТ-проектов» на «любых проектов» — но все равно мне больше всего хочется что-то сделать крутое и полезное именно в ИТ. Хотя рассмотрю и другие предложения.

P.S.: Много вопросов в твиттере про «Облако» — оно пока в творческом отпуске. У меня есть четкое внутреннее ощущение, что лучше эфира с Каспаровым умри, не сделаешь, и надо хорошо подумать о том, как и куда этой передаче двигаться дальше (если двигаться).

Интересно, что очень разъехались оценки участников и журналистов. В противоположные стороны. Часто участники грустят: «постояли, разошлись, ну и что дальше?», «нас было мало» или там «в следующий раз не пойду», а журналисты, напротив, отмечают, что «для нашего аполитичного города это большой успех», или там «важно, что люди все равно вышли, несмотря на неудобное время». Вчера почему-то получилось наоборот, хотя возможно просто искаженная выборка у меня — со многими участниками говорил и многие мнения читал, и большинство очень воодушевленные, отзывы же журналистов, напротив, кислые. Не очень понимаю, что это означает — просто констатирую.

Хотя выскажу предположение: люди, граждане Екатеринбурга достигли следующего уровня политической зрелости, когда вопрос «зачем ходить на митинги» уже не стоит, когда мотивации хватает, даже несмотря на понимание того, что мгновенного успеха ждать не приходится. Вот, наверное, что-то такое во вчерашнем митинге я поймал.

Здесь тысяч пять, но это еще не пик, видны очереди на рамках и достаточно светло (Ройзман выступал в темноте уже)

И вот исходя из своего этого ощущения я и решил (в последний момент) построить свое выступление. Хотя звук был ужасный, и, вообще говоря, требовал того, чтобы просто орать что есть мочи короткими фразами, меня тянуло на серьезный разговор, соответствующий уровню политической зрелости аудитории. Было ощущение, что можно сказать менее эмоциональные и совсем не популистские вещи. Сказал — и не пожалел. Было полное ощущение, что меня поняли, это огромное счастье.

Конечно, все равно в формат выступления на митинге не любая идея влезет, но суть-то, на мой взгляд вот в чем. Нам 25 лет кандидаты (а, на самом деле, политтехнологи) всех мастей твердят о «крепких хозяйственниках», противопоставляя их «политикам» и «крикунам». Избиратель, конечно, должен предпочесть синицу в руках журавлю в небе. Выбрать прораба с лопатой, а не мечтателя. Ну а отсюда уже и следующий логический шаг: зачем прораба выбирать? В деятельности прораба, в отличие от мечтателя, есть измеримые KPI. Надо просто назначить, зачем выборы-то?

Вот этот трюк с нами и разыгрывают.

Но это неправда. Применительно конкретно к местному самоуправлению, сама по себе «двухглавая» система (с наемным сити-менеджером) появилась для маленьких американских муниципалитетов. (Всего по ней живут около 90% муниципалитетов в США — но из 40 крупнейших ни одного). В 10-тысячном городке может не найтись харизматика, который одновременно может быть и завхозом; поэтому пусть граждане харизматика изберут, а он отдаст управленческие полномочия нанятому завхозу. Но Екатеринбург — да и любой российский миллионник — не таков! В большом городе полно харизматиков, которые, одновременно, и толковые менеджеры. И могут решить главную (да что там, единственную) менеджерскую задачу — нанять толковых замов для ЖКХ и транспорта, землепользования и уборки снега. Не проблема!

Но главой города «крепкий хозяйственник» не может и не должен быть. У крепкого хозяйственника потолок планирования — отопительный сезон. Несколько месяцев. А в современном конкурентном мире (мире городов) городу нужна Идея. А Идеи — это продукт жизнедеятельности политиков. Большому городу нужен мэр-политик, нужна Идея, нужна перспектива развития. Крепкие хозяйственники же разве что быстро угли с пепелища растащат.

Ну вот что-то такое и постарался сказать, насколько это было возможно в пять минут с плохо работающим микрофоном. И к моему удивлению — не освистали. И для меня это означает, что у Екатеринбурга все будет хорошо. Что несколько тысяч самых активных горожан все правильно понимают.

Вот кто-то (не знаю кто) снял и выложил отдельно мое выступление.

А вот трансляция всего митинга на нашем ламповом канале navalny.live:

Ну и главное: что дальше-то? Рискну предложить непрошеный совет. Мне представляется, что единственная разумная стратегия дальнейших действий — большая, острая политическая кампания против губернатора Куйвашева. Сделать его имя именем нарицательным; расследовать всю его деятельность и родственные связи; собирать митинги с требованием его отставки. Методично, постоянно его, извините, мочить. (Политически и организационно, конечно). В свое время мы так делали с Мишариным — и хватило полутора лет, чтобы тот отправился восвояси.

Отставка Куйвашева, разумеется, ни в коем случае не самоцель; пришлют другого, столь же омерзительного. Отставка Куйвашева — это инструмент, первый шаг на нелегком пути к тому, чтобы вернуть в Екатеринбург право выбора. Найдется ли в Екатеринбурге политическая сила, обладающая сочетанием организационного ресурса и смелости для такой кампании — вот интересный вопрос. Штаб наш готов такой силе помогать.

Тут все очень просто.
1. Право выбора — это такая штука, которую очень легко потерять, и практически невозможно вернуть.
2. Нет ни одного логического аргумента за отмену выборов мэра Екатеринбурга; недаром пояснительная записка к законопроекту выглядит ровно как «считаем целесообразным отменить, поскольку вправе отменить».
3. Горожан, как обычно, никто не собирался даже спрашивать, хотя их мнение известно — екатеринбуржцы хотят выбирать своего мэра сами.

Этого уже вполне достаточно, чтобы самому пойти (в моем случае — полететь) на митинг против отмены выборов мэра Екатеринбурга, и всех к этому призвать.

Но в моем случае — это еще и личная история. В далеком 2010 году именно я был основным организатором комитета «Право выбора», который боролся за сохранение выборов главы Екатеринбурга. Я тогда был депутатом городской Думы, еще в комитет входили нынешние депутаты городской Думы Константин Киселев и Дмитрий Головин (он — заявитель митинга в понедельник), депутат Облдумы Андрей Альшевских (сейчас он депутат Госдумы), а также два публициста, пути которых впоследствии диаметрально разошлись — всем известный Федор Крашенинников и нынешний главред официозной «Областной газеты» Дмитрий Полянин; мы вели большую общественную кампанию за сохранение выборов мэра на протяжении полугода, провели несколько митингов, раздавали листовки и даже запускали в небо над Екатеринбургом огромный агитационный воздушный шар.

Апофеозом этой борьбы стали самые массовые публичные слушания в истории Екатеринбурга — публичные слушания в ККТ «Космос» 17 сентября 2010 года, собравшие более 2100 участников. Результатом этих слушаний стал «промежуточный», компромиссный вариант — в Уставе Екатеринбурга появилась должность сити-менеджера, но при этом сохранилась и должность избираемого Главы города — председателя городской Думы. Им в 2013 году стал, победив на выборах, Евгений Ройзман.

И вот, почти восемь лет спустя, новый этап борьбы. Никаких слушаний теперь уже не требуется, у муниципалитета были отобраны многие полномочия, законодательство сильно изменилось и теперь депутаты Облдумы могут просто отменить выборы главы города, вообще не спрашивая у горожан. Но в Екатеринбурге так нельзя, так не работает. И поэтому жители города выходят на улицу — другого способа отстоять свое право выборы у них просто нет.

Время — вечер понедельника — не самое оптимальное, но уже 3 апреля будет голосование в Заксобрании, а раньше митинг было не собрать из-за ограничений сроков. Ничего страшного. Главное — приходите.

Вот как мы боролись в 2010 году, помните? «Я этим депутатам не доверил бы 12 рублей в маршрутке передать, не то что мэра выбирать», — студент Стас Жарков сказал тогда самую знаменитую фразу тех эпичных публичных слушаний. Что с тех пор изменилось? Депутаты стали лучше? Нет. Только проезд в маршрутке стал стоить 28 рублей, вот это изменилось.

Конечно, в идеале нам надо вернуть полноценные выборы полноценного мэра, наделенного всеми полномочиями — именно этого хотят екатеринбуржцы. И об этом тоже будем говорить на митинге в понедельник. Но первая задача — прийти самим и привести друзей.

Записывайтесь: группа fb, группа vk.
Приходите — увидимся.

Принимаются поздравления — я прошел отбор на образовательную программу Maurice R. Greenberg World Fellows Program в Йельском университете. Это очень престижная программа, я горжусь очень, что у меня получилось (там был многоступенчатый отбор, на 16 мест участников программы было более 7000 заявлений), и, надеюсь, будет полезно и интересно. Буду, конечно, обо всём подробно писать и рассказывать.

Да, это та же самая программа, в которой принимал участие Алексей Навальный в 2010 году, Святослав Вакарчук в 2015 году, и множество других крутейших людей (полный список здесь), от министра экономики Аргентины до мэра британского Бристоля. Впрочем, это мне интересно про политику прежде всего, но программа не только и не столько про политику — она про управление общественными проектами любого свойства, и, как можно убедиться посмотрев на состав ее участников, политики тут скорее в меньшинстве; зато есть организаторы гуманитарных миссий, журналисты и даже сотрудники аппарата ООН. Солянка весьма сборная, ну так тем интереснее будет обмен опытом.

Одногруппники: https://worldfellows.yale.edu/class/2018

Все, кто видел эту картинку, пошутили про Малахова и Газманова.
Парень, который «Малахов» — это иракский историк Омар Мохаммед, который много лет вынужден был скрывать свое имя, потому что жил в Мосуле во время правления там ИГИЛ и вел блог Mosul Eye, международно признанный как самый надежный источник о том, как, собственно, была устроена внутренняя жизнь в одном из самых закрытых и кровавых режимов современности. Короче говоря, человеку в течение трех лет каждый день за его блог светила секир-башка в самом прямом и непосредственном смысле слова; это вам не спецприемник. Сегодня Омар в Париже открывает выставку предметов искусства из музеев Мосула, которые людям удалось с огромным риском для жизни спасти от ИГИЛ.
А дядька, который «Газманов» — это перуанский политик Хулио Гузман, экономист, бывший вице-премьер правительства Перу, участвовавший в выборах президента страны в 2016 году, но снятый с выборов за «использование нелицензионных шрифтов на сайте кандидата» (да, так умеют не только у нас) за месяц до дня голосования.

Короче говоря, там очень крутые ребята от Гаити и Сьерра-Леоне, до Южной Кореи и Алжира, и это большая честь, оказаться с ними в одной группе; буду стараться не ударить в грязь лицом. Никогда в жизни не участвовал ни в одном проекте, который можно было бы назвать проектом в сфере гуманитарного образования, это будет интересный новый опыт.

Начинается все это в середине августа и продолжается до середины декабря, то есть один осенний семестр; то есть это краткосрочная программа, не магистратура и не аспирантура, но, все равно, надеюсь, поможет привести в порядок мысли. Ожидается, что нам будут читать лекции, мы будем читать лекции, говорить друг с другом о разных общественных проектах. Плюс, ты можешь в течение семестра посещать как слушатель любой из 2000 курсов, которые читаются студентам и аспирантам Йеля.

Образование — это хорошо, это важнейшая ценность. Попробую чему-то научиться полезному (впрочем, до августа еще, конечно, дожить надо).