Новые посты
Владимир Соловьев и его неудобные вопросы
24 июля 2019, 10:30
Вчера и позавчера у известного российского и итальянского теле- и радиоведущего Владимира Рудольфовича Соловьева были очень непростые дни. Его непрерывно бомбило.
Бомбление было довольно бессвязным, но через поток мыслей Соловьева рефреном прорывалось название одной европейской страны. Но нет, не Италии — Люксембурга.
«Журналист» Соловьев, очевидно, полагал, что он таким образом задает «неудобные вопросы» мне. Типа — «Алексей, ты вот меня обвиняешь в том, что я скрывал вид на жительство и недвижимость в Италии, но вот же твой коллега Леонид Волков тоже имел вид на жительство и недвижимость в Люксембурге, чем я хуже, почему такие двойные стандарты»? И, ходит, видимо, очень довольный собой: «вот как я Навального уел».
И я подумал: а давайте очень подробно разберем тогда этот кейс. Он ведь очень показательный. Дает отличный повод поговорить и про двойные стандарты, и про фактчекинг, и про профессионализм журналиста Соловьева, и про прекрасную Россию будущего.
Сначала фактическая сторона дела.
Телеведущий Владимир Соловьев, 1963 года рождения, владелец двух вилл в Италии на озере Комо, обладает видом на жительство в Италии с 2009 года, является налоговым резидентом Италии (проводит там не менее 183 дней в году и платит там налоги). Источники доходов: зарплата в финансируемой из государственного бюджета ВГТРК и консалтинговые контракты с государственным же Сбербанком, оформленные через зятя. Большую часть времени вместе со своей семьей проводит в Италии. Любой вопрос Соловьеву относительно его доходов, вилл и вида на жительство вызывает истерику и брызгание слюной.
Политик и ИТшник Леонид Волков, 1980 года рождения, с 2013 по 2015 год обладал видом на жительство в Люксембурге и долей собственности (50%) в таунхаусе в городке Мамер (пригороде Люксембурга), в котором, собственно, и проживал с семьей. Вид на жительство был оформлен на основании рабочей визы, полученной для работы по контракту с люксембуржской ИТ-компанией Artec 3D, и не продлевался после истечения контракта. Источник доходов — проекты и консалтинг в сфере ИТ. Постоянно проживает с семьей в Подмосковье. На вопросы про доходы, недвижимость и вид на жительство отвечал сто раз — но радостно отвечу и в сто первый.
Кстати, почему я отвечаю? В комментариях часто пишут: «Волков не госчиновник, денег из бюджета не получает, почему он вообще должен отчитываться?». И правда, не должен. Но мне несложно. Дело в том (и разница с Соловьевым в том), что моя история очень простая и я ей горжусь.
Вот история про мои доходы, про деньги, которые я заработал — и это не журналисты-расследователи раскопали (как в случае с Соловьевым и его коррупционным контрактом со Сбербанком), а я сам рассказал. Большую часть своей профессиональной жизни я провел в компании «СКБ Контур», начинал как стажер-программист, а в итоге, через 12 лет, стал акционером и членом совета директоров. В 2010 году, покидая «Контур», я продал свои акции примерно за 2 миллиона долларов, и с тех пор получаю доходы от деятельности в качестве ИТ-консультанта и от инвестиционной деятельности. Когда я в последний раз участвовал в выборах, я публиковал декларацию о доходах и подробно эти доходы описывал. (Кстати говоря, это были выборы в Заксобрание Свердловской области в 2011 году, с которых меня сняли по подписям: «эксперты-графологи» из МВД произвольно объявили некоторые из моих подписей «нарисованными», мы привели почти всех подписантов в Свердловский областной суд, меня там восстановили (!), но избирком обжаловал решение суда (!) в Верховном суде, и там уже меня сняли окончательно: привезти всех подписантов в Москву я никак не мог, и там судья Пирожков вынес решение о том, что «нет оснований не доверять заключению экспертов»).
А вот история про таунхаус в Люксембурге, тоже мною собственноручно написанная в моем же собственном блоге. Тоже забавная история: когда после московских выборов 2013 года я переехал с семьей в Люксембург жить и работать в ИТ-компании Artec 3D, мы сначала снимали таунхаус, а потом поняли, что благодаря крайне низкой ставке по ипотечному кредиту — 1.8% годовых! — купить тот же самый дом в ипотеку будет дешевле, чем снимать, месячный платеж меньше окажется. Вот бы в России так... В 2015 году, после развода, этот таунхаус остался моей бывшей жене, она и мои старшие дети и сейчас в нем живут. И нет, я не стесняюсь того, что двое моих детей живут в Европе, ведь я никогда не говорил, что Европа — это корень вселенского зла, направленного против России. Напротив, я горжусь тем, что они получают европейское образование, владеют несколькими языками, что в их самой обычной школе «по месту жительства» четвероклассники — такие как мой десятилетний сын Боря — на уроках обществоведения обсуждают проходящие по всей Европе «школьные забастовки за климат», и учителя рассказывают им про свободу слова и свободу собраний, не пугают «проблемами при поступлении», а, напротив, объясняют, что выражать свою гражданскую позицию на митингах — это хорошо и правильно. Даже если ты школьник.
А и вот мой вид на жительство. Он был привязан к разрешению на работу, тут написано: «не разрешается смена отрасли или профессии», потому Люксембург дал мне вид на жительство только как «ценному IT-специалисту». У этой маленькой страны продуманная иммиграционная политика, они очень избирательно подходят к тому, кому можно и кому нельзя там обосновываться. В ноябре 2015 года мой вид на жительство истек и не продлевался — да и не мог бы. Я к тому времени ушел из пригласившей меня на работу компании, развелся, вернулся в Россию, снова женился — да еще и находился в тот момент под подпиской о невыезде по «микрофонному делу». В этом смысле очень смешно, что придуркам типа Соловьева не обновили методички, и они четыре года спустя продолжают обзывать меня «резидентом Великого Герцогства Люксембург». Во-первых это нелепо, потому что это уже давно не так. А во-вторых это нелепо, потому что это вовсе не обзывательство. Люксембург — отличная страна с хорошей экологией и развитой экономикой, с самым большим в мире ВВП на душу населения (в 10 раз больше, чем в России!), с отличным мозельским вином и классными технологическими компаниями. Чего ж тут обидного-то?
Итак, вот я и ответил на все вопросы журналиста Соловьева. И даже как-то недоумеваю: вот простые вопросы (откуда у вас деньги, что у вас за недвижимость, что у вас за вид на жительство) — на них легко и просто отвечать. В какой это вселенной они являются «неудобными»? Почему Владимиру Рудольфовичу они даются так тяжело? Почему он исходит на слюну, банит людей сотнями и не может ответить ни на один вопрос?
Давайте попробуем разобраться, почему же такая разная реакция? В чем разница между таунхаусом в Люксембурге и виллами на озере Комо? Между оппозиционным политиком и пропагандистом?
Я горжусь тем, что приложил руку к становлению одной из крупнейших ИТ-компаний России и заработал деньги этим трудом, и что сейчас я, с моим опытом, востребован как консультант для многих ИТ-проектов и в России и за ее пределами, и мне за это хорошо платят. Я горжусь тем, что жил в Европе и в Америке, общался с кучей разных людей из разных культур из стран, что у меня друзья по всему свету, и я не делю людей на «своих» и «чужих». Я горжусь хорошим образованием и радуюсь, когда моим друзьям удается поступать учиться в крутые учебные заведения. И самое главное: я верю в то, что говорю, и мои дела соответствуют моим словам. Я хочу, чтобы Прекрасная Россия будущего была частью Европы, чтобы жители России ездили в Европу как можно чаще и посылали туда детей учиться (а европейцы своих детей — к нам), чтобы мы не бряцали оружием и не рассказывали сказки про «солдат НАТО», а сотрудничали, торговали, взаимовыгодно партнерствовали со всеми развитыми странами. Мне очень просто отвечать Соловьеву не потому, что Люксембург чем-то лучше Италии, а потому что мне нечего стыдиться.
А Владимиру Соловьеву — есть чего. Поэтому он прячет свой вид на жительство, свои дома и своих детей. Поэтому он не может ответить ни на один из вопросов. Как это так: когда ты свои деньги украл из бюджета, получив по незаконным контрактам от государственных компаний, и инвестировал их в экономику страны НАТО? Как это так: когда ты зарабатываешь тем, что с утра до ночи рассказываешь про ужасы Гейропы, а сам перевез туда всю семью, переехал сам и платишь там налоги? Как это так: когда ты рассказываешь про два часа на дню про величие Путина и бесконечную любовь к родным березкам, а сам всеми корнями врос в итальянскую землю, и изменяешь пельменям с равиоли?
Владимир Соловьев, в сущности, даже, не пропащий человек. Потому что ему на самом деле очень стыдно — а это отличная эмоция. Он просто очень плохой журналист, который не умеет работать с самым элементарным фактчекингом, и очень плохой пропагандист, который ни на копейку не верит в те идеи, которые ему сейчас велено продвигать. Вот таким вот я вижу итог нашего подробного сопоставления.
Ну вот, милый Владимир Рудольфович. Как видите, мне на все ваши заданные и незаданные вопросы легко ответить. А вы-то нам когда ответите?
Это — брошюровочный станок Лотос-М168, и если его нет на вашей вечеринке, то даже не пытайтесь меня пригласить. У каждого кандидата в Мосгордуму он есть — иначе подготовить к сдаче в избирком 5500-6000 подписей (настоящих, не нарисованных) — попросту невозможно. (Это, кстати, один из верных способов, чтобы отличить рисовальщиков — они платят за лист, который переписывают в укромном месте ровным почерком, поэтому у них бывает и по 10, и по 15 строк в подписном листе, все идеальные — и 6000 подписей занимают 400-500 листов. В реальном уличном сборе делают обычно 4-6 подписей на листе — иначе слишком мелко и обязательно будет что-то типа "подпись залезла на соседнюю строку", а потом выбраковывают из них половину из-за помарок и описок — и 6000 подписей превращаются в 2000 листов, а то и больше).
6 июля — день, когда кандидаты должны сдать подписи в избирком. Это звучит просто: отнесли и сдали — на деле же речь идет про адскую работу штабов и их юристов. Я уже объяснял раньше, почему московский 3%-ный подписной барьер фактически непроходим, но даже если чудесным образом нужное количество подписей удалось собрать, все самое сложное только начинается. Подписные листы нужно должным образом «оформить» — то есть пройти через целый ряд иезуитских требований, начиная от нотариального заверения подписи каждого сборщика, до заверения каждого листа самим кандидатом, от правильного составления так называемой «описи» — бесконечно нудной процедуры вычеркивания каждой подписи, которая залезла за край поля или начертания «исправленному верить, подпись» на полях у каждой подписи, где есть минимальная помарка в данных. Это бесконечное упражнение в каллиграфии и прилежании, не имеющее никакого отношения ни к электоральному процессу, ни к установлению воли избирателей, займет по крайней мере сутки.
Это все, конечно, особенно злит на фоне того, как десятки кандидатов, одобренных мэрией, будут успешно и без проблем зарегистрированы безо всяких подвигов и ночных бдений. Как они добывают свои подписи, можно посмотреть здесь, если вы вдруг еще не видели:
Но, отбросив эмоции в сторону (хотя бесит все это московско-кремлевское лицемерие просто до ужаса), давайте зададим вопрос: что мы еще можем сделать для того, чтобы помочь независимым кандидатам?
Я вот подумал, и запилил пламенное видеообращение о том, какие у нас есть планы и задачи на ближайшие дни. Посмотрите и передайте дальше. Ниже просуммирую также текстом.
1. Приходите в Центр Сбора Подписей сегодня, завтра или в четверг, с 10:00 до 22:00. Там 32 независимых кандидата из 26 округов Москвы ждут ваших подписей, каждая из которых может оказаться буквально решающей. Приходите сами, и приводите кого можете привести. Еще раз: 2, 3, 4 июля. 4 июля — последний день работы ЦСП! Потом не будет смысла — кандидаты не успеют оформить собранные подписи.
2. В пятницу, 5 июля, мы в ЦСП проведем презентацию собранных нашими кандидатами подписей. Начало в 15.30. Покажем подписные листы, расскажем о том, через что пришлось пройти кандидатам на всех этапах сбора подписей, и о том, какие шаги предстоят в дальнейшем. Из соображений безопасности — во избежание провокаций и порчи добытых потом и кровью подписных листов — на саму презентацию придут только кандидаты, сотрудники ЦСП, и ваш покорный слуга. И журналисты, которые заранее аккредитуются на мероприятие через Киру Ярмыш. Но чтобы все могли видеть, будет стрим всего мероприятия на Youtube-канале Навальный LIVE.
3. Ну а если вы прописаны не в Москве, и хотите поучаствовать в победе над Единой Россией более существенным способом, нежели чем просмотр стрима — регистрируйтесь на сайте Умного Голосования!
"Никто не может быть привлечён к ответственности дважды за одно и то же преступление", - гласит статья 50 Конституции РФ, – "но если Собянину очень нужно, то может". По крайней мере, так написано в той редакции Конституции, которой пользуется легендарная судья Тверского суда Москвы Ольга Затомская (Боровкова).
В соответствии с решениями двух судов — Симоновского и Тверского —именем Российской Федерации установлена следующая правовая реальность. (А когда решение суда вступит в законную силу, только такая реальность и имеет значение).
20 мая 2019 года, капитан полиции Б. А. Бандура, сотрудник управления по охране общественного порядка ГУВД ЮАО Москвы, находясь в своём рабочем кабинете в ГУВД ЮАО, решил осуществить мониторинг интернет-ресурсов, и в ходе оного вдруг обнаружил девятимесячной давности стрим с всероссийской акции протеста против повышения пенсионного возраста 9 сентября 2019 года, а в этом стриме обнаружил мои призывы к гражданам выходить на Пушкинскую площадь в Москве к 14:00 9 сентября. Утром 21 мая я был задержан, и на основании рапорта капитана Бандуры,арестован на 20 суток.
7 июня 2019 года, капитан полиции Б.А Бандуры, находясь в своём рабочем кабинете на Петровке, 38, снова решил осуществить мониторинг интернет-ресурсов, в ходе которого обнаружил тот же самый стрим. Ещё раз посмотрел его (бедный! там почти 11 часов!), и обнаружил мои призыв к гражданам выходить на площадь Ленина в Санкт-Петербурге к 14:00 9 сентября. Утром 10 июня, при выходе из спецприёмника, я был задержан, и на основании рапорта капитана Бандуры, арестован на 15 суток.
Тут, разумеется, даже не очень посвящённый в детали и юридические тонкости наблюдатель может резонно задать несколько вопросов. Например, почему и как так вышло, что мои "призывы" к митингу в Питере были замечены только со второго раза (особенно с учётом того, что на заседании в Симоновском суде мы смотрели отрывки стрима, которые мне инкриминировались, и в каком из них я говорю: "14:00. Москва, Пушкинская площадь. Санкт-Петербург, площадь Ленина")
Или, например, как же всё-таки быть с пресловутой ст.50 Конституции: окей, мы считаем, что митинги против пенсионной реформы 9 сентября 2018 года были одним, единым событием, а полиция и суды считают их разными событиями, но мой-то стрим в любом случае был одним деянием!
Но более внимательный к деталям наблюдатель обратит внимание на другое и задаст другой вопрос – и этот вопрос откроет дорогу ко всем ответам сразу. Вопрос такой: "а почему 20 мая мониторинг интернет-ресурсов вёлся из кабинета в ЮАО, а 7 июня – с Петровки, 38"? Ответ: потому что материалы по "призывам к митингам" рассматриваются "по месту выявления". ГУВД по ЮАО находится на территории, обслуживаемой Симоновским судом, а Петровка 38 – это Тверской суд. И это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Симоновский – обычный районный суд Москвы. В меру гнилой, но ничего особенного. Поскольку офис ФБК находится на территории Симоновского суда, мы все с ним отлично и не по разу знакомы. Стиль Симоновского суда – это стиль обаятельного и вежливого судьи Хызыра Муссакаева, который удовлетворит все ходатайства защиты, выслушает всех свидетелей, приобщит все доказательства, строго соблюдёт все процессуальные нормы, напишет подробное решение – и, конечно, влепит максимальную санкцию. Но сделает это с полным уважением. В первую очередь, конечно, не из любви к искусству, но из страха перед начальством, всесильным Мосгорсудом: случись что не так, имей место какое-нибудь процессуальное нарушение – Мосгорсуд заругает, а то, глядишь, и отменит постановление; с Симоновским судом у нас такое бывало не раз и не два.
Тверской суд – совсем другое дело, Тверскому суду Мосгорсуд не указ. Процессуальные нормы – тем более. Симоновский ютится в тесных комнатах, у Тверского – новое, с иголочки, просторное огромное здание на Каланчёвской.
Постановление Муссакаева по моему делу – восемь страниц, заседание шло шесть часов. Ольга Затомская по ровно такому же делу написала три страницы и управилась часа за полтора. Не удовлетворила ни одного ходатайства, не смотрела видеозапись и не вызвала ни одного свидетеля, не приобщила ни одного письменного доказательства (в том числе – письма из Правительства Санкт-Петербурга о согласовании митинга 9 сентября на площади Ленина!), наорала на меня и удалила из процесса моего защитника Ивана Жданова.
Всё дело в том, что Тверской суд – это личный суд Сергея Семёновича Собянин. Мэрия Москвы – адрес: Тверская, 13 – расположена на территории, относящийся к юрисдикции этого суда, и, стало быть, он рассматривает все дела с участием мэрии. Отнюдь не только политические – но, скажем, любой иск подрядчика, с которым неправильно расплатились по госконтракту, автоматически приземлится именно в Тверском суде. C понятным результатом.
Тверской суд не в меньшей степени, чем Мосгорсуд, является ключевым элементом собянинской вертикали власти в Москве. И обеспечивают работу этой вертикали специальные судьи типа Ольги Затомской. Симоновском суду нельзя было доверить вынесение второго ареста за один и тот же стрим – а Затомской-Боровковой можно и не такое поручить.
Правда, не обошлось без курьёзов. Затомская так спешила, что вообще пропустила обязательную процессуальную стадию исследования материалов дела. Это когда оглашается каждый имеющийся в деле документ и его краткое содержание (решение суда может основываться только на материалах, которые были исследованы в ходе судебного разбирательства). Поэтому остался не оглашенным самый первый лист дела, тот самый рапорт капитана Бандуры, содержащий феерическую фразу "вопреки наличию согласования".
Так вот меня и осудили: за призывы к участию в митинге "вопреки наличию согласования". Что, кстати, в часи наличия согласования – чистейшая правда. Тверской суд такой Тверской.
***
Переходим к выводам.
Вывод 1.Ольга Затомская – довольно смелая женщина. Статья 305 УК РФ "Вынесение заведомо неправосудного судебного решения" предусматривает лишение свободы на срок до 4 лет и относится, тем самым, к статьям средней тяжести, срок давности там 6 лет. То есть, осуждая меня второй раз за один стрим – и, разумеется, прекрасно осознавая преступность своих действий – Ольга Затомская сделала ставку на то, что крыша в виде Путина и Собянина будет у неё над головой аж до лета 2025 года. Это – дерзкая ставка. Я бы на такую не решился. Обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы эта ставка проиграла.
Вывод 2. Не скажу про первый, но мой повторный арест – это 100% привет от Сергея Собянина и мэрии Москвы; выше это доказано. Тайминг тут совершенного прозрачен: 5 июня назначены сентябрьские выборы в Мосгордуму, 7 июня начался и 5 июля закончится сбор подписей независимыми кандидатами, 9 июня начал работу наш Центр Сбора Подписей.
Наш штаб под моим руководством является активным участником этих политических процессов – но только теперь, как и в декабре 2017 года (выдвижение Навального в президенты) и в марте 2018 (забастовка избирателей) – с начальником штаба в спецприёмнике. Ничего, справимся, не привыкать.
Вывод 3. Если вы возмущены моими арестами и прописаны в Москве, то у вас есть отличный способ выразить возмущение осмысленным политическим действием. В любой день – лучше раньше, чем позже, не откладывая – приходите в Центр Сборе Подписей по адресу Рождественский бульвар, дом 10/7, строение 1. Время работы: ежедневно с 10:00 до 22:00 и оставляйте подпись в поддержку выдвижения независимых кандидатов по вашему избирательному округу. Это сейчас больше всего огорчает Сергея Собянина и Ольгу Затомскую.
Во вторник, 4 июня, в 10 часов 40 минут утра, в 440-м кабинете Тверского районного суда (ул. Каланчевская 43а) впервые в Москве и в третий раз в истории России будет рассматриваться дело об оскорблении Его Величества В.В.Путина – протокол об административном правонарушении по ч.3 ст.20.1 КоАП РФ о "выражении явного неуважения к органам государственной власти РФ" в отношении меня. Вот за этот твит:
Органом, которому не хватило уважения, оказался, как видите, опять Путин. (Есть такой орган государственной власти у нас в России, если вы вдруг не знали). Неуважение заключается в цитировании оглашения постановления об аналогичном правонарушении в отношении жителя Новгородской области Юрия Картыжева, который, как вы наверняка помните, назвал Путина "сказочным долбоёбом". Картыжев записал и выложил, как районный судья зачитывает постановление – получился важный документ эпохи. Не только смешной – потому что в постановлении суда, разумеется, многократно цитируется словосочетание "сказочный долбоёб", – но и очень показательный тем, как суд выстраивает "логику" своего постановления о том, что а) упомянутый Картыжевым Путин – это тот самый Путин, и б) тот самый Путин – не престарелое физическое лицо, по недоразумению занимающий должность президента РФ, а именно орган государственной власти, типа министерства или парламента. Послушайте, если ещё не:
Но мало им было эффекта Стрейзанд с этим "сказочным долбоёбом" в апреле, они решили на второй круг пойти. А то вдруг кто подзабыл. Причём для них это прямо очень важно: составить протокол в отношении меня поручил аж лично генерал-майор Захаров, начальник Управления по охране общественного порядка ГУВД Москвы, а капитан Бандура из УВД ЮАО дважды приезжал ко мне в спецприёмник – сначала, чтобы составить протокол об административном правонарушении, а потом – чтобы привезти письмо из Тверского суда о том, что заседание назначено на 4 июня. Согласно материалам дела, 25 мая " в ходе мониторинга соцсетей" прямо на Петровке 38 некий сотрудник полиции внезапно "обнаружил" мой твит от 23 апреля, а уже 27 мая было готово "заключение лингвистической экспертизы" которое достойно отдельного цитирования:
"Эксперт" не обращает внимания на то, что мой твит не содержит ничего кроме цитирования материала, с которым я рекомендую ознакомиться своим подписчикам, а концентрируется на "доказательстве того", что Путин из моего твита – это тот самый Путин. Двухходовочка такая: а)вообще, конечно, Путин – это может быть какой угодно, но б) тут ведь твит пишет Волков, который погружен в политический контекст, так что это стопудово тот самый Путин! Логика убийственная, что сказать.
Конечно, мой твит и дело "о сказочном долбоёбе" – лишь повод. Причина совсем в другом. Новая статья 20.1ч3 КоАП РФ крайне удобна для генерала-майора Захарова и его коллег санкцией в виде ареста на срок до 15 суток при повторном правонарушении.
И тем, что рапорты можно писать прямо на Петровке 38. И тем, что "лингвисты-эксперты" всегда под рукой и подпишут всё что угодно.
Когда меня оштрафуют и решение о штрафе вступит в законную силу, дальше уже задерживать и арестовывать на 15 уток можно будет в режиме конвейера. Понадобилось закрыть меня – находишь какой-нибудь критический твит о ком-нибудь или чём-нибудь – и готово. В целом, нетрудно сделать, чтобы я (и кто угодно другой, конечно) вообще из спецприёмника не вылезал.
Но к чёрту алармизм. Пока что нас ждёт увлекательное открытое судебное заседание, в ходе которого многократно прозвучит фраза: "Путин – сказочный долбоёб". Приходите, будет интересно!
Рейтинг Путина упал до исторического минимума за всё время наблюдений. Рейтинг «Единой России» низок настолько, что партия власти формально не выставит ни одного кандидата на выборах в Мосгордуму – прекрасно знает, что если у кандидата в бюллетене будет указано «выдвинут ЕР», то за него никто не проголосует. Но сдаваться жулики и воры, конечно, не собираются.
Вы прекрасно знаете, что они придумали. По всем 45-ти московским избирательным округам от партии власти пойдут формально самовыдвиженцы – которым мэрия «поможет» собрать требуемые подписи (3% от зарегистрированных в округе избирателей) – а всех опасных конкурентов по подписям же и «зарежут», технология отработанная.
Мы хотим попробовать этому помешать. Это непросто – но возможно.
Сначала напомню теоретическую базу. Выборы в МГД пройдут по 45-ти одномандатным округам. В округе примерно 180-200 тысяч избирателей, то есть для регистрации кандидату (кроме выдвинутых ЕР, КПРФ, СР, ЛДПР) надо будет собрать 5500-6000 подписей. Сделать это предстоит за три недели – примерно с 15 июня по 5 июля. Подписи можно собирать только среди избирателей, зарегистрированных по месту жительства в соответствующем округе, и уже одно это делает задачу сбора неразрешимой.
Ну, вот просто представьте себе: Москва, июньский вечер, сборщик подписей попал в подъезд многоэтажки и начинает обходить квартиры. В половине просто никого нет дома. Отпуска? Дачи? Работа в ночную смену? Просто люди допоздна на работе и в московских пробках? Остаётся 50% квартир, где кто-то есть. Но в половине из них не открывают. Не хотят. Заняты своими делами. Не доверяют. Или боятся. Не зря ЖЭК повесил объявление в лифте: «Осторожно! Под видом сбора подписей орудуют мошенники!».
Итак, допустим в 25% квартир сборщику всё же удалось попасть (кто занимался хоть раз поквартирным обходом, знает – это чрезвычайно оптимистичная оценка, но допустим). Но даже в этом случае, по крайней мере в половине случаев, разговор закончится ничем. «Мы политикой не интересуемся», «Мы боимся» или «А куда потом эти подписи пойдут?». Да, в конце-то концов, будут и такие, кто скажет: «А нас всё устраивает!» или «А что мне за это будет? Рублей 500 заплатите!» и «Мы по телеку видели – вы американские шпионы!». Если у вас есть знакомые, которые пробовали подписи собирать – спросите их, они вам расскажут массу таких же или подобных историй. Ещё и повеселее
Но наш вечерний сборщик настойчив и убедителен, дружелюбен и коммуникабелен. И в половине случаев – в 12% квартир – он слышит: «Хорошо, мы подпишем». Рано радоваться. Он только на полпути к успеху. От жителя нужна ведь не просто подпись. Нужен паспорт и все данные из него: серия и номер, точный адрес регистрации, год рождения… Всё это надо тщательно сверить и перенести в подписной лист, без единой неточности или помарки. И вот на этой месте мы теряем ещё половину потенциальных подписантов (если не больше). «Паспортные данные не дам», «Вы на моё имя кредитов наполучаете, а я потом куда?» – и так далее.
Делим, стало быть, ещё пополам. В 6% квартир нашему сборщику открыли, с порога не прогнали, согласились паспорт в руки дать… Но в половине случаев (как минимум тут уже он сам разочарованно выдохнет: «Ох, извините, вашу подпись не могу взять». «Как? Почему?» — «Так у вас прописка не в округе». Это ж Москва… Особенно среди целевой аудитории сторонников независимых кандидатов – какая доля тех, кто имеет регистрацию не в Москве? Кто живёт в съёмной квартире? Кто зарегистрирован в Москве в одном месте (уж где получилось или, например, ради школы) – а живет в другом. И всё – при всём желании подпись уже не собрать.
Так вот, легко и непринужденно, обход 100% квартир в Москве превращается в реальную возможность подписи разве что в 3% из них – да и то при большом везении. Или, другими словами, барьер в 3%, на вид такой безобидный, превращается в 100% — преодолеть его можно надеяться, только если постучать в каждую дверь в округе без исключения, поговорить с каждым, кто согласен говорить, попытаться переубедить каждого. За три летних недели. Это безумно дорого, это крайне организационно сложно. Это практически невозможно. На прошлых выборах в МГД, пять лет назад, этого не смог сделать ни один независимый от мэрии кандидат. Думаю, выше я вполне убедительно показал, почему это невозможно. (В 2015 году на региональных выборах в Новосибирске команда собрала более 17 тысяч подписей – но там требовалось 0.5% от списочного числа избирателей, и теперь вы понимаете, какая пропасть между 0.5% и 3%? В первом случае: не попал в подъезд — и ладно, не стоит ждать, пошёл к другому. Не хотят открывать дверь? Не тратим времени на переубеждение, скорее идём к другой. А при сборе 3% всё иначе: если не бороться за каждую дверь, за каждую подпись, то двери просто закончатся гораздо раньше, чем строки в подписных листах).
Мэрия Москвы всё это прекрасно знает. В этом и есть их план. Пока их дрессированные «самовыдвиженцы» понесут в избирком папочки с тысячами нарисованных без помарок «идеальных» (но неизвестно, откуда взявшихся) подписей, независимые кандидаты должны будут спалить миллионы рублей на отчаянный и практически безнадёжный сбор подписей. Ну, а в конце пути тех, кто прыгнет выше головы и совершит чудо, будут ждать «справка ФМС» по имени Дарья Тимурович или «эксперты-графологи», показаниям которых, разумеется, нет никаких оснований не доверять.
Мы всё это тоже хорошо знаем, разумеется. Биться с размаху в бетонную стену не собираемся (договариваться с жульём из мэрии – тем более). Но сейчас не 2014 год. Время пробовать что-то новое.
После того, как будут назначены выборы в МГД, мы немедленно откроем Центр Сбора Подписей для независимых кандидатов. Сейчас там идут последние приготовления.
Что такое будет наш Центр Сбора Подписей?
Представьте себе что-то типа московского МФЦ (только лучше!). Наш ЦСП будут работать в центре Москвы, недалеко от метро, без выходных с 10:00 до 22:00. Мы сделаем так, что в нём всегда будут находиться сборщики, уполномоченные на сбор подписей по всем округам Москвы. То есть не надо сидеть дома и гадать – не разминётесь ли вы со сборщиком. Не надо ехать в штаб своего кандидата «по прописке», если вы живёте в совсем другом районе Москвы. Можно выбрать любое удобное время.
Если вы хотите перемен; если просто хотите, чтобы на выборах в МГД было из кого выбирать; если поддерживаете идею «Умного голосования»; просто если хотите сделать, без шуток, важный гражданский шаг – приезжайте в ЦСП. Приезжайте всей семьёй, с друзьями и коллегами – даже если все зарегистрированы в разных уголках Москвы, в ЦСП каждый сможет поставить подпись, и она попадёт к соответствующему независимому кандидату.
Разумеется, ЦСП не подменяет и не отменяет работу штабов кандидатов. Будут ходить сборщики по квартирам, будет и уличный сбор у метро, и сбор подписей в штабах кандидатов. Мы просто создаём важную дополнительную возможность.
Во время президентской кампании Навального и на сайте «Умного голосования» мы собрали базу контактов в Москве объёмом около 130 тысяч email'ов. Посмотрим, конечно, какая будет конверсия, но если бы все эти сторонники прошли бы через ЦСП – это дало бы в среднем по 3 000 подписей на каждый из 45 московских округов, то есть, сэкономило бы каждому независимому кандидату половину усилий. Не только усилий, но и денег – сборщику, который занимается поквартирным обходом, платят за его очень нелегкую работу обычно в районе 200-300 рублей за подпись. Поскольку услуги ЦСП для кандидатов будут бесплатны, мы надеемся таким образом сэкономить московским независимым кандидатам 25-35 миллионов рублей, которые очень пригодятся им для содержательной политической работы и агитации после регистрации.
В чём подвох? Ни в чём. Во-первых – да, мы представили пятёрку кандидатов(Соболь, Жданов, Милов, Яшин, Янкаускас), которых мы поддерживаем явно, но с точки зрения централизованного сбора подписей нет никакой разницы, собирать подписи в ЦСП для 5 кандидатов или для 45. Точнее, для 45 даже проще – так заведомо никто из избирателей, решивших прийти в ЦСП, чтобы поставить подпись, не потратит своего времени напрасно.
Во-вторых, большая-то задача остаётся прежней. Лишить «Единую Россию» монополии на власть (для начала – в Москве). Для этого у нас есть «Умное голосование», и, даже если в итоге мэрия добьётся своего, и независимые кандидаты не будут зарегистрированы, «Умное голосование» будет работать: выберем того, у кого больше всего шансов победить кандидата от мэрии, и поддержим этого человека, каким бы малоприятным ни был бы наш выбор.
А ЦСП – это попытка избавиться от последнего причастного оборота предыдущего предложения – сделать так, чтобы выбору не надо было быть малоприятным. Создать шанс для нас с вами на то, чтобы в сентябре «Умным голосованием» можно было бы поддерживать сильных независимых кандидатов по максимальному количеству московских округов.
Ну, и несколько организационных объявлений под конец этого длинного, но важного поста.
ЦСП – это проект московского штаба Навального, которым руководит Олег Степанов, oleg.stepanov (at) navalny-team.org.
У нас есть ещё некоторое количество вакансий сотрудников ЦСП (сборщики подписей, а также операторы ресепшена и менеджеры зала), это отличная подработка на месяц для мотивированных сторонников, студентов или немного старше. Хотите собирать подписи в ЦСП? Напишите Олегу! (И не забудьте приложить резюме, мотивационное письмо).
Вы – независимый кандидат в Мосгордуму и хотите отдать в ЦСП свои подписные листы? Тем более напишите Олегу. Срочно!
Вы прочитали, вдохновившись, и планируете в июне приехать в ЦСП, чтобы поддержать независимых кандидатов в Мосгордуму? Не забудьте, если вы этого ещё не сделали, зарегистрироваться на сайте «Умного голосования», чтобы мы были с вами на связи и вы вовремя узнали о начале работы Центра и возможных изменениях в графике его работы.
Вы журналист? Центр Сбора Подписей будет работать публично и открыто для прессы. Мы сделаем всё, чтобы затруднить для мэрии «зарубание по беспределу» подписей независимых кандидатов. Вы сможете прийти и увидеть своими глазами, посмотреть и посчитать подписи. Приходите!
У вас нет московской регистрации, но вам, как и нам, не плевать на выборы в Мосгордуму? Вы хотите поддержать проект Центра Сбора Подписей и «Умное голосование»? Поддержите нас любой суммой – мы превратим ваше пожертвование в поддержку независимых кандидатов в Москве!
Ух я давно не писал таких постов — почти два года! И так мне радостно снова писать: в трех городах России открываются новые штабы Навального.
Мы очень сильно должны были сократить нашу сеть год назад — по понятным причинам: закончилась президентская кампания, объемы краудфандинга существенно снизились, мы сократили две трети сотрудников и закрыли половину штабов. Это грустно — но естественно, нельзя же все время жить в состоянии максимальной мобилизации. Кампания заканчивается, люди расходятся, возвращаются к «мирной жизни». Но ядро сети сохранить удалось, а, главное, удалось найти и придать смысл его работе после кампании. Не просто значиться, не просто быть точками на карте — а вести конкретные политические проекты в регионах, которые будут привлекать новых сторонников. И у нас это получилось.
Собственно, лучшая оценка качества работы штабов Навального — рост количества сторонников и волонтеров, которые регистрируются на сайте региональных штабов, а это, в свою очередь, приводит и к росту пожертвований, которые мы получаем. И мы решили рискнуть, и открыть несколько новых штабов. «Рискнуть» — потому что открытие штабов означает принятие долгосрочных обязательств; в ежемесячный бюджет добавляются три новых арендных платежа, шесть новых платежей по трудовым договорам. Но мы надеемся, что работа новых штабов будет так хороша, что оправдает эти расходы.
Встречайте!
Курган: координатор Михаил Кузовков.
Пенза: координатор Антон Струнин.
Смоленск: координатор Андрей Волобуев.
Если вы внимательно следили за президентской кампанией Навального — имена эти вам знакомы. И Михаил, и Антон, и Андрей и тогда были координаторами в своих городах. И после того, как мы закрыли их штабы год назад — продолжили работать, сотрудничать с нами уже как волонтеры. Не потерялись, не плюнули, не отказались от своей политической позиции. Очень радостно, что эти отличные парни снова с нами в строю как полноценные координаторы.
Мы работаем над открытием еще двух-трех штабов в течение мая-июня, следите за новостями. И, конечно, не забывайте, что все это возможно только благодаря вашей поддержке.
А вот как работают те штабы, которые уже открыты — примеры только за эту неделю.
Штаб в Кемерово организовал кампанию за сохранение Рудничного бора — лесопарка, в котором губернатор Цивилев задумал построить монструозную «статую святой Варвары». Кампания длилась 203 дня — это было долгое противостояние — но в итоге те же самые депутаты кемеровского горсовета, которые сначала разрешили строительство в бору, проголосовали за запрет этого строительство. Большая общественная кампания — и успех.
Штаб в Липецке празднует отставку главы Задонского района Григория Мосолова, который был нами уличен в многомиллионном воровстве на закупках компьютеров в школы Задонска. Сначала господин Мосолов угрожал штабу судом, а потом стал фигурантом уголовного дела и отправился в отставку.
Штаб в Хабаровске выпустил эпичное расследование про экс-мэра Соколова, его шесть американских квартир и его мафию, которая помогла ему украсть сотни бюджетных миллионов за 18 лет мэрства. Рекорд для всех региональных расследований — более 350 тысяч просмотров! И вот первый результат — ушел в отставку один из ключевых фигурантов расследования, вице-мэр Лебеда. Надеемся, что отставка — это лишь первая, короткая остановка Лебеды на пути в тюрьму.
Надеюсь, наши новые старые коллеги из Кургана, Пензы и Смоленска скоро порадуют нас не менее впечатляющими успехами!
Политические репрессии — это не только и не обязательно обыски в 6 утра, аресты и пытки. Это понятие гораздо более широкое — у авторитарного государства есть богатый набор инструментов для подавления неугодной политической деятельности. И проводниками политики репрессий могут быть не обязательно и не только садисты-эшники и фашисты-фсбшники, но и интеллигентные офисные белые воротнички со светлыми лицами. И они, конечно, немногим лучше, даже если их зовут порой в Давос или, допустим, в Bell Club, раскланиваются с ними при встрече или дружат с ними в фейсбуке.
Но обо всем по порядку (и наберитесь терпения: пост очень длинный, но о важном).
Для начала — представьте себя на моем месте. Вот вам надо организовать бесперебойное функционирование региональной сети штабов Навального. Чисто организационная задача.
Дано.
1. Есть около 40 региональных офисов. Нужны договоры аренды, договоры на интернет, уборку, охрану, вывоз мусора и прочую коммуналку, надо покупать расходники к технике и иногда саму технику, чай-кофе-плюшки, финансировать какие-то текущие мелкие расходы. Разумеется, большинство арендодателей не соглашается работать с физлицом, им нужен контрагент-юрлицо, нормальный договор, оплата в белую. Да и мы не можем согласиться иначе работать.
2. Есть около 110-120 сотрудников суммарно в этих региональных офисах и в центральном аппарате в Москве, которые менеджерят работу этой региональной сети. Надо платить им зарплаты, надо платить отчисления в соцфонды и налоги с этих зарплат. Опять же, все официально. В месяц суммарно что-то около 2 млн рублей на аренду и обслуживание офисов, 5-6 млн на зарплаты и, соответственно 2 млн рублей на налоги. То есть надо порядка 10 млн рублей распределить по всей этой системе каждый месяц, просто чтобы она работала.
Когда вы дочитали до этого места, вам уже должно быть совершенно понятно, что для решения подходит исключительно одна организационно-правовая форма — некоммерческая организация, а именно — фонд. Не будет юрлица — не будет аренды и сотрудников. Коммерческое юрлицо, разумеется, не подходят: как в него деньги попадут? Следовательно, надо регистрировать фонд, куда будут люди жертвовать деньги, а фонд будет заключать договоры и тратить эти деньги соответственно своим уставным задачам. Звучит просто?
3. Но мы живем в России. Ваш (наш) фонд планирует заниматься финансированием самой что ни на есть политической деятельности. Абсолютно легальной и законной, но политической. Штабы Навального в регионах и митинги проводят, и в выборах участвуют, и расследования выпускают, и с чиновниками воюют. И как только в ваш фонд попадет один зарубежный рубль — просто если кто-нибудь его туда пошлет — он тут же станет «иностранным агентом», и его закроют.
4. Казалось бы, у этой проблемы есть простое решение. Подключаете платежный шлюз типа Яндекс.Кассы у Яндекс.Денег: там можно настроить, чтобы деньги могли приниматься только от граждан России. Но только вот незадача — еще очень давно, в самом начале краундфандинга на штабы, Центробанк тупо запретил Яндекс.Деньгам с нами работать. Это было еще в январе 2017 года. (Тут надо сказать, что Яндекс.Деньги хотя бы начали работать и пытались помогать, а другие платежные шлюзы и начать боялись). И если для любой благотворительной организации в России работает схема с платежным шлюзом, то для штабов Навального она сразу была заблокирована Эльвирой Сахипзадовной Набиуллиной.
Подумав над сложившейся ситуацией, вы, несомненно, придете к тому же выводу, к которому пришел в свое время и я. Придется, значит, самому становиться таким платежным шлюзом.
5. То есть работа сети штабов финансируется пожертвованиями граждан, которые прилетают в самое разное время по самым разным каналам: микроплатежами на карты Сбера и Альфы (карты, открытые на мое имя), переводами в биткоинах и на PayPal, переводами на счета в российских банках, покупками в магазине мерча.
6. А вы все эти пожертвования как-то собираете в одну кучу, конвертируете каким-то образом биткоины в рубли, и потом уже от своего имени — от имени гражданина Российской Федерации — жертвуете в специально созданный фонд. Его реквизиты тогда уже лучше никому не показывать (чтобы, опять же, враги туда иностранный рубль не закинули), вы просто пропускаете все платежи через себя.
Вот так мы и работаем уже почти 2.5 года — все то время, что существует региональная сеть штабов. Все еще звучит не очень сложно? Вы не замечаете, какие у этой системы работы есть узкие места?
А теперь прочитайте формальные критерии того, что Центробанк называет «веерным транзитом» — видом операций, которые он распознает как «обналичку» и за которые карает внесением в свой знаменитый «черный список».
Ой. Пункты 1-4 из этого перечня критериев — это буквально определение краудфандинга! То есть то, что для нас — краудфандинг и финансирование деятельности региональной сети, то для ЦБ — «веерный транзит» и «отмывание». А если, допустим, я отправляю от себя дальше деньги напрямую региональным координаторам, не проводя их через фонд — то, немедленно, возникают и критерии 5-6 тоже. Ведь дарение денежных средств налогами не облагается. Фонд-то все зарплатные налоги платит, но бывают же ситуации, когда скажем надо отправить деньги в регион на печать каких-нибудь листовок, на ремонт сломавшегося квадрокоптера, на покупку какого-нибудь реквизита для видео — это через бухгалтерию фонда может быть затруднительно провести. В чем проблема, когда я собранные донаты дальше передаю региональному координатору в порядке дарения? А вот в этом. Но ладно мелкие расходы. А еще круче — с оплатой штрафов. Вы же знаете, что мы компенсируем всем незаконные штрафы, полученные за участие в мирных митингах. Там уже хорошо за 20 миллионов рублей перевалило. А система ведь та же самая: деньги капнули на мой кошелек, я отправил нашим юристам, которые ведут полный учет и контроль, а юристы дальше уже пострадавшему. Перечитайте критерии «веерного транзита» выше... Снова ой.
И речь не идет о каком-то виртуальном риске. Мои счета в Сбербанке и Авангарде госпожа Набиуллина именно что включила в свой «черный список». Счет нашего юриста Жени Замятина туда же попал. Формально — это еще не приговор, а только рекомендация банку разобраться. На практике — банкам связываться не хочется с таким геморроем. И если Сбербанк реально запросил документы, разобрался и, по крайней мере пока, отстал, то Авангард заблокировал счет сразу и без разговоров. Только две недели спустя мы до них достучались, сейчас тоже начали разговаривать, вышли на связь, может и получится ситуацию исправить. Но нервов попорчено немало, а времени потеряно еще больше.
Но это не все узкие места. Если обычные юрлица регистрирует налоговая, и это отлаженная автоматическая операция, то некоммерческие организации (включая фонды) — вотчина Минюста. Того же самого Минюста, который уже восемь раз незаконно отказывал нам в регистрации партии (а партия — это тоже разновидность некоммерческой организации всего лишь). За три года проверено экспериментально и многократно: если принести в любое отделение Минюста в России простой и ясный комплект документов на регистрацию фонда, где в учредителях будет значиться некто Волков, или, допустим, некто Жданов — результатом будет отказ. Немедленно найдется какая-нибудь «неустранимая» ошибка. Даже если с точно таким же уставом (но с другими учредителями) фонд был зарегистрирован в этом же месте на прошлой неделе. Мы даже специально такие эксперименты ставили!
А еще Минюст может взять и проверить (внепланово, просто так! планово — раз в три года, а для внеплановой проверки нужны, вроде как, основания, но кого смущают такие мелочи) работающий фонд, найти там «нарушения» (нарушением, как вы понимаете, может быть все что угодно) — и обратиться в самый честный и справедливый суд с требованием этот фонд закрыть, ликвидировать. Какое решение примет суд? Ну вы понимаете. И начинай сначала...
И это тоже не фигура речи. Весь 2017 год мы выкручивались с помощью фонда «Пятое Время Года», который у нас был зарегистрирован до кампании. Осенью 2017 года прискакал Минюст, провел проверку, никаких нарушений не нашел... обратился в суд и ликвидировал фонд. Пока он ликвидировал, мы пытались создать новый — нам не давали. Просто тупые отказы. Наконец, удалась военная хитрость: просили клич по регионалам, и у Ильдара Закирова, юриста удмуртского штаба, нашелся давно зарегистрированный, недействующий фонд (под названием «Фонд Правового Обеспечения Граждан»), с подходящим нам уставом и видами деятельности. Тихой сапой там, в Воткинске, смогли назначить меня директором этого фонда — и продержались еще год. И снова та же схема: Минюст, проверка, выдуманные «нарушения». Даже для проформы не предлагают нарушения устранять! Сразу подают иск о ликвидации. А ликвидация — это с каждым арендодателем поговори, чтобы договор переоформить и чтобы он при этом не паниковал (с чего это вдруг переоформление?), со всеми сотрудниками тоже, в бухгалтерии караул... Это еще со старого фонда платили? А это уже с нового платим? А с какой даты? А тут перезаключили? А здесь переподписали? Реально, на пару недель, если не месяцев, выбивает из рабочей колеи каждая такая мелкая пакость.
А в тот момент, когда фонда нет? Людям-то надо все равно зарплаты платить, и арендодатели ждать не хотят. Единственный законный способ — я, как директор счета, со своего личного счета выполняю платежи по его обязательствам. И опять получается: физическое лицо получает деньги, и тут же отправляет их дальше. И да, представьте, сейчас в России, в рамках «борьбы с обналичкой», это немедленно приводит к зажиганию всевозможных красных лампочек и черных списков. Немедленно банки начинают слать запросы и всевозможные контролеры приходить с проверками.
Я все это пишу не для того, чтобы пожаловаться. Просто небольшой рассказ о том, что «под капотом» у слаженно работающей машины наших региональных штабов. И как слаженный тандем главы Центробанка Эльвиры Набиулинной (которая блокирует наши счета за каждый чих) и главы Минюста Александра Коновалова (который не дает нам регистрировать фонды и беззаконно ликвидирует уже зарегистрированные) вполне осознанно ставит палки в колеса этой машине и наносит ущерб, порой, не меньше, чем какие-нибудь тупые региональные менты с обысками и изъятиями техники. Такой вот white-collar crime по-русски.
Ну а хорошая новость в том, что и с ликвидацией последнего фонда мы справились. Зарегистрировали новый. Продолжаем работать.
И спасибо, что продолжаете нас поддерживать.
Так, я смотрю на часы (не в том смысле, что 1 апреля, а в том смысле, что давно обещал написать этот пост!) и вижу, что явно настало время рассказать подробно о том, чем занято Общество Защиты Интернета (и я в нем). Потому что я трачу на него все больше времени, и оно делает все больше проектов — и этот тренд будет только усиливаться, время такое.
Я в каком-то смысле этим даже горжусь. Угадал. Когда осенью 2015 года, после Костромы, мы с Сергеем Бойко сидели, грустили, и думали о будущем, идея о том, что надо заниматься именно свободой интернета была вовсе не такой уж очевидной — но мы в нее поверили. Спрогнозировали: противостояние власти и общества, Мордора и здравого смысла в вопросах свободы интернета будет только нарастать. И тут будет куда приложить усилия, сыграть на стороне сил добра. Угадали, и еще как. Хотя, конечно, лучше бы просто Путин отвалил бы от интернета, и деятельность ОЗИ оказалась бы ненужной. Но что есть, то есть.
2016 год был годом активного строительства нашей маленькой организации, но потом случился перерыв почти на два года, когда ОЗИ как бы и существовала, но работала, во многом, «по остаточному принципу»: полтора года я в режиме 24/7 занимался президентской кампанией Навального (и Бойко тоже, конечно), потом — семестр в Йеле. Мы кое-что сделали за 2017 и 2018 годы, к нам присоединилось несколько человек, мы нашли исполнительного директора (им стал Михаил Климарев) и технического директора (им стал Александр Исавнин), мы приняли участие в организации митинга в поддержку Телеграма в апреле 2018 года, мы не закрыли ни один из ранее запущенных проектов — но, надо честно сказать, сделать можно (и нужно) было гораздо больше.
Будем наверстывать.
Мы встретили 2019 год с новым сайтом. А еще мы в январе провели стратегическую сессию: на два дня собрались все вместе и построили тьму-тьмущую планов; если 50% из них выполним — вы, уверен, почувствуете в своей повседневной интернет-активности, что в российском интернете стало легче дышать.
Итак, сначала несколько слов о том, что мы делаем сейчас.
Во-первых, мы продолжаем поддерживать «индекс связности», его роль на самом деле постоянно возрастает со всеми этими суверенно-интернетными инициативами. Индекс связности показывает количество попарных соединений между сетями российских и зарубежных провайдеров — он начнет резко снижаться, если «суверенизация интернета» окажется не просто попилом денег, а действительно выльется в попытку что-то реально ухудшить, мы это увидим и сможем начать бить тревогу заблаговременно. (Пока оснований для паники нет, и на индексе связности это тоже четко видно).
Индекс Свободы Интернета — наш самый первый проект — мы пытаемся переделать в более понятный и репрезентативный вид. Этот индекс — такой общий барометр состояния дел со свободой интернета в России. Ежемесячно эксперты интернет-отрасли выбирают голосованием семь ключевых событий, и оценивают их влияние на свободу интернета — положительное или отрицательное. Мы суммируем эти оценки, сводим их в интегральный индекс, публикуем и дает небольшую аннотацию того, что случилось.
Увы, пока поводов для радости немного: за всю историю наблюдений индекс почти исключительно только снижался (из 40 месяцев дважды он подрастал, дважды оставался неизменным и 36 раз падал), ну это и объективно так. И многие спрашивают: ну а зачем такой индекс нужен? Отвечаю: когда-то это закончится, и мы начнем отвоевывать свободу интернета назад. И у нас будет понятная метрика — какого уровня мы достигли, на уровень какого года вернулись. Пока же мы работаем над тем, чтобы сами ежемесячные отчеты стали короче, интереснее и концентрированнее. Все их вы можете найти на сайте ОЗИ.
Еще одно ключевое направление работы — взаимодействие с крупными интернет-компаниями и международным профессиональным сообществом. Очень много в свободе интернета в России зависит, на самом деле, от позиции, которую займут интернет-компании. Будет ли Google и дальше выполнять заведомо незаконные требования Роскомнадзора, как это случилось 8 сентября 2018 года? Согласится ли Facebook перенести в Россию сервера и дать ФСБ доступ к переписке через WhatsApp? Согласитесь, от этого очень много зависит.
Взаимодействовать с крупными интернет-компаниями непросто, это требует большой кропотливой работы по наработке связей, выстраиванию контактов. Нужны поездки, публикации и встречи, выступления на конференциях и статьи в серьезных изданиях — чтобы тебя вообще заметили и воспринимали всерьез. Тут мне сильно удалось продвинуться за полгода в Йеле; большая часть моих публичных выступлений была посвящена вопросам борьбы за свободный интернет в России, и какие-то круги по воде пошли. Я отнюдь не претендую, разумеется, на то, что, скажем, недавние мощные публичные заявления Марка Цукерберга о резкой смене приоритетов Facebook в вопросах приватности являются прямым следствием именно нашей работы — но это следствие того, что многие эксперты говорили на многих площадках в течение последних лет, это был целый хор голосов, и наш голос был в этом хоре. Мы объясняем, откуда берутся требования российских регуляторов, какие из них являются блефом, а к каким стоит относиться серьезно; какие есть риски блокировок и как с ними работать — и делаем это как в публичном, так и не в публичном формате.
Чтобы это направление работы было предельно эффективным, мы участвуем в таком большом количестве мероприятий, насколько хватает сил. ОЗИ — первой из российских НКО — стало голосующим членом комитета для некоммерческих организаций при ICANN (это международная корпорация, которая, собственно, и управляет интернетом). Мы приняли участие в прошлогоднем IGF (Internet Governance Forum — главная конференция по управлению интернетом) и в добром десятке других конференций, как правозащитных, так и чисто технологических (ENOG, RIPE meeting), а в 2019 году сессия, организованная ОЗИ, впервые принята на саммит RightsCon — самое большое и важное мероприятие, посвященное защите прав и свобод в интернете. Это будет в июне в Тунисе, и мы этим прямо очень гордимся. Ну и повторю: поездки на конференции нужны, конечно, не сами по себе — а потому что через них выстраиваются контакты с интернет-компаниями, с другими правозащитными и технологическими организациями, с журналистами и активистами.
Теперь о совсем новом.
Запустили YouTube-канал с образовательно-обучательными видео, пытаемся простым языком рассказывать о том, как и что в интернете работает, что на самом деле нельзя, и что можно заблокировать, и так далее. Пока выпустили два таких ролика — про блокировки и про СОРМ — скоро будет еще, подписывайтесь!
В начале этого года мы запустиликарту интернет-репрессий: это, собственно, карта России, на которую наносятся все известные нам случаи преследований за посты и мемы, за лайки и репосты. Всего на карте сейчас уже 898 случаев... Эта статистика позволяет, например, выделять зоны особого риска (а именно, самые большие шансы присесть за мем или репост, внезапно, в Чувашии, и только потом уже идут Самарская область, Владимирская область и так «прославившийся» на всю страны в связи с делом Марии Мотузной Алтайский край). Карта живая, интерактивная и поддерживается в актуальном состоянии: можно смотреть, как меняется ситуация в динамике по годам, какие есть новые тренды в плане статей и типов приговоров; к сожалению, думаю, что еще несколько лет наша карта интернет-репрессий будет оставаться весьма актуальным ресурсом.
Мы, как и прежде, полагаем, что свобода интернета — это вопрос прежде всего политический, не технологический. Потому что затрагивает интересы десятков миллионов людей по всей стране. Свобода интернета — одно из самых ключевых полей битвы между силами добра и зла сегодня в России. Поэтому мы поддерживаем многие политические инициативы, которые способствуют донесению информации о положении дел с интернет-свободой до широких масс. Так, Общество Защиты Интернета выступило соорганизатором мартовского митинга за свободный интернет (совместно с ЛПР), и мы будем и дальше в таких мероприятиях и общественных кампаниях обязательно участвовать.
Наконец, у нас конечно большой долг (спасибо, что все время напоминаете) с «атакой на СОРМ». Мы помним, нам стыдно. Для тех, кто недавно присоединился, напомню о чем речь: три года назад мы собрали денег (около 110 тысяч рублей) на проект «народного провайдера». Идея заключалась в том, чтобы получить лицензию на оказание услуг связи, а потом пойти судиться с ФСБ: ведь их требование к провайдеру купить комплект СОРМ за свой счет прямо противоречит закону об оперативно-розыскной деятельности! В итоге должен был случиться win-win: либо бы мы добились отмены платности СОРМа для провайдеров (что обрушило бы весь рынок оборудования СОРМ за его полной бессмысленностью), либо добились бы регистрации не подлежащего СОРМу провайдера.
Ну, не одни мы такие умные, этот расклад нашим оппонентам тоже был понятен. Мы довольно быстро сделали первый шаг — получили лицензию на оказание услуг связи — но застопорились на следующем. Ввод узла связи в эксплуатацию — это процедура, которая требует значительного времени и переписки. Ты им бумагу, они тебе... В нашем случае органы власти, с которыми приходилось взаимодействовать, делали все максимально медленно, и на сбор всех бумажек ушел целый год. Лишь летом 2017 года мы были готовы к следующему шагу... и тут в новосибирском штабе Навального случился обыск. Перед «агитационным субботником» в штаб пришло ФСБ — но украли, почему-то, не листовки и не газеты — забрали все до единого бумаги на узел связи нашего провайдера ИП Бойко. Пришлось начинать все сначала! А тут лицензия успела закончиться... Короче, процесс сильно затянулся.
Разумеется, раз мы обещали — должны сделать. Мы уж давно потратили те 110 тысяч, собранные три года назад (в первую очередь на создание и подключение узла связи в Новосибирске), но продолжаем на свои — дело чести. Восстанавливаем лицензию ИП Бойко, плюс получили лицензию на еще одно юрлицо (секретное), и по нему как раз завершаем ввод узла связи. Так что я очень надеюсь, что в этом году проект, наконец-то, сдвинется дальше.
Как видите, дел и планов очень много. А нас — мало. На сайте ОЗИ есть форма регистрации для волонтеров, в нее за три года нашей работы записалось более 600 человек, но мы пока что не тревожили их никакими задачами. А вот на этой неделе отправим им первую рассылку — попросим помощи по ряду небольших проектов.
Такие дела.
Продолжаем защищать интернет, даже если вы этого не видите!
Год назад случились «выборы», а для региональных штабов Навального началась новая эра.
Пока шла кампания — сначала за регистрацию Алексея Навального кандидатом в президенты, потом кампания бойкота — все было понятно: хватай больше, кидай дальше! Все штабы — их тогда было более 80 — делали одно и то же, под достаточно жестким контролем федерального штаба. Сегодня раздаем листовки, завтра готовимся к митингу. Сегодня обучаем наблюдателей, завтра организуем встречу с кандидатом.
А 19 марта все мы — и федеральный штаб, и региональные штабы — вступили на совершеннейшую terra incognita. Было ясно: закрывать штабы нельзя, слишком много сил вложено в построение сети, слишком важны они для протестного движения в своих городах; надеждой, точкой консолидации, местом силы для очень многих они являются. Но делать-то им что? На этот вопрос мы начали искать ответ год назад.
Сейчас я уверенно могу сказать, что найденный ответ был правильным. Мы сохранили ядро нашей региональной сети — сейчас на карте 37 штабов (включая все города-миллионники без исключения), а когда и если финансовые возможности позволят, мы сможем довести их количество до 45-50; есть у нас несколько городов, где есть очень сильные и активные группы сторонников, и дело только за тем, чтобы гарантировать небольшой бюджет на аренду офиса и оплату 1-2 ставок сотрудников. Каждый из штабов прошел через достаточно жесткую и конкурентную защиту проекта, далеко не всегда с первой попытки. Каждый из штабов теперь ведет свой региональный проект — важный для города и региона — и участвует в двух федеральных проектах, которые реализует команда Навального: это «Умное голосование» и «Профсоюз Навального».
О своей работе каждый из штабов подробно и публично отчитывается на сайте штабов и на своих YouTube-каналах. Если за время президентской кампании Навального все видео на всех каналах всех региональных штабов суммарно собрали чуть более 5 млн просмотров, то за прошедший год — более 21 миллиона! А количество подписчиков выросло более, чем втрое.
Многие штабы добиваются на региональном уровне того, что на федеральном уровне трудно себе представить. Аннулируют распильные конкурсы и увольняют чиновников, добиваются возбуждения уголовных дел и отменяют одиозные решения местных властей. Это на федеральном уровне действует негласное правило «никогда не признавать заслуги Навального» (даже если отменяют какой-то конкурс, скажем, по нашему заявлению — это как бы сама ФАС выступает с инициативой), на региональном уровне все устроено хитрее. Любой губернатор знает, что главный критерий оценки его работы московским начальством, от которого зависит его карьера — это насколько в регионе все «спокойно». Поэтому крупные митинги, протестные кампании, вообще сконцентрированное общественное недовольство часто заставляют местные власти уступать — мы уже видели не один, не два, а десятки таких примеров.
Наши координаторы — героические ребята, которые работают в очень трудных условиях — заматерели, показали себя как сильные политические лидеры, с которыми считаются все политические силы в их регионах. Многие будут участвовать в избирательных кампаниях в сентябре, и, надеюсь, добьются успеха — мы им будем помогать.
Конечно, все это возможно исключительно благодаря вашей поддержке — спасибо большое! И, пожалуйста, продолжайте поддерживать. Не только финансово — например, мы регулярно публикуем дайджесты достижений и расследований региональных штабов, и отличной помощью становится, когда вы посылаете ссылки на эти видео друзьям/знакомым/родственникам в соответствующих регионах. Вы можете и сейчас записаться в волонтеры любого из штабов, подписаться на рассылку региональных новостей, вступить в группы в соцсетях. Стать частью нашего большого, растущего, мощного всероссийского движения за Прекрасную Россию Будущего.
И кстати: если в вашем городе сейчас нет штаба Навального, а вы хотите, чтобы он был, и готовы поддержать это адресно (например, предоставить помещение или профинансировать ставку сотрудника) — напишите мне.
С 1 февраля в России заработала интеграция портала госуслуг с информационными системами бюро кредитных историй (БКИ). Это значит, что каждый пользователь портала может раз в год бесплатно получить свою собственную кредитную историю; ну то есть это и раньше можно было сделать, но надо было в БКИ отправлять по почте заявление с нотариально заверенной подписью, а теперь всё работает онлайн.
Ну мне стало любопытно, я пошел и проверил.
Сначала идешь на Госуслуги, делаешь запрос, и получаешь информацию о том, в каких БКИ хранится твоя кредитная история; потом идешь на сайты этих БКИ, на каждом регистрируешься, авторизуешься через Госуслуги и получаешь отчет. Схема весьма кривая и времязатратная, но, по крайней мере, работает. И результаты того стоят.
Завершив все пляски с бубнами, открываю собственную кредитную историю... и офигеваю. БКИ Эквифакс считает меня Очень Плохим Заемщиком (мой рейтинг — 146 баллов, "ярко-красная" зона, что означает, что мне никто никогда не выдаст никакого кредита), потому что якобы в начале августа 2017 года я взял микрокредит на 6000 рублей на месяц и с тех пор — полтора года уже — его не возвращаю. Выглядит это особенно абсурдным, потому что тут же БКИ видит мою альфовскую кредитку с лимитом в 750 тысяч, которая уже много-много лет обслуживается без единой просрочки.
Короче, если вы еще не поняли, никакого микрозайма на 6000 рублей я, конечно, не брал никогда.
Дальше в отчете можно посмотреть все подробности по займу: видно, когда он был взят, какая была история выплат (никакой: тот, что взял от моего имени этот микрозайм, разумеется, не утруждал себя возвратами), и какая процентная ставка (730% годовых — то есть 2% в сутки). Другими словами, сейчас я должен примерно 70 тысяч рублей, нехило так!
Самая интересная часть отчета — это история обращений банков в БКИ, она тоже вся записана. Видно, что в начале августа 2017 года (ни до, ни после таких записей нет) мою кредитную историю начинают один за другим запрашивать «микрофинансовые организации», то есть все эти «деньги до получки». Кажется, что злоумышленник, получивший копию моего паспорта, попытался сунуться в одну, другую, пятую контору (это было 4-5 августа), пока, наконец, ООО «Деньги Взаймы» (6 августа) не выдало ему 6000 рублей, после чего он успокоился и прекратил попытки. (Интересно бы разобраться, почему все остальные МФО не выдали — возможно, увидели, что с действующей кредиткой с лимитом 750 тысяч рублей без задолженности очень странно брать 6000 рублей под 2% в сутки? — а ООО «Деньги Взаймы» выдало).
Но так или иначе, сейчас выходит, что у меня есть долг перед «Деньгами Взаймы» и ужасно выглядит кредитная история. Уж не знаю, связано ли это как-то с тем, что летом 2017 года мой паспорт и его копия бесконечно путешествовали по бесконечным материалам дел в судах и отделах полиции, пройдя через десятки рук клерков российской системы административных наказаний...
Вот такая история. Если у вас есть аккаунт на Госуслугах, рекомендую тоже сходить и проверить, кому и что вы должны.
Ну и вопрос: а кто знает, что с этим делать-то теперь?
