Давно не писал о том, что происходит по микрофонному делу, не хотелось писать одно и то же. Опять допросили сколько-то свидетелей-НОДовцев; опять они ничего не видели, не помнят и путаются в показаниях; опять суд удовлетворил ходатайство прокурора об оглашении их показаний, данных на стадии предварительного следствия, где они видели и помнили все, что им следователь велел видеть и помнить (сноска: в решении ЕСПЧ по делу «Кировлеса» эта практика оглашения показаний признана одним из наиболее ярких нарушений права Навального и Офицерова на справедливый суд).
Но вот у нас наконец начали происходить важные подвижки. На предпоследнем заседании был допрос сотрудников и волонтеров штаба и Алексея Навального (все они были вызваны как свидетели обвинения, что забавно). Помимо показаний об обстоятельствах дела, в суде были сказаны сказаны важные слова о правах журналистов, о том, как опасна их работа, и как закон, призванный их защищать, этого не делает. А потом произошло ровно то, что и 17 июля 2015 года, в день пресс-конференции в штабе «Парнаса»: провокаторы из LifeNews добились того, что новостью дня стали не показания Алексея Навального в суде, а то, что «в Навального и Волкова запустили пирожные на ступеньках суда». Так это и работает, ровно по такому принципу псевдо-журналисты и устраивают свои провокации: перебивая содержательную повестку более кликабельной. (Видеозапись с пирожными мы потребуем приобщить к материалам дела, когда до этого дойдет очередь — она доказывает повторяющийся шаблон поведения и объясняет, почему LifeNews воспринимается только как провокаторы, но не как журналисты).
Отдельное спасибо новосибирским журналистам из телепрограммы «Прецедент», которые на провокацию не повелись и сделали хороший репортаж именно по существу вопроса, рассказав о реальной практике применения статьи 144 УК РФ.
А сегодня, допросив еще одного свидетеля (а самый крикливый НОДовец, Панасюк, опять не явился), мы, наконец, начали делать что-то новое: перешли к осмотру вещественных доказательств. Сначала судья и прокурор распечатали и распаковали микрофон (при этом адвокат Бандура еще раз указал на то, что его серийный номер не совпадает с указанным в лайфньюсовском доносе), и долго пытались найти ту самую трещину на поролоновой ветрозащите, которую эксперт признал повреждением и оценил в 1547 рублей. Проблема в том, что если держать микрофон в руке, то никаких трещин на нем не видно, а если ветрозащиту снять и начать сгибать, то они проступают сразу везде — это ж поролон! — а в заключении указана одна конкретная. Потом стали смотреть видеозаписи — их аж 4 штуки, с разных ракурсов, и все они позволяют воспроизвести картину 15-секундного инцидента посекундно. Тут тоже не обошлось без накладок:
Но в итоге все четыре записи посмотрели. В онлайне Медиазоны обо всем подробно рассказано; главное — судья и прокурор увидели и услышали, как Поступинский угрожает сломать мне руку и пытается повалить меня на землю, а также кричит «отпусти микрофон» (но не «отпусти руку»); на всех видеозаписях четко видно, что я его держу только за микрофон, и придуманные им позже синяки — лишь плод фантазии. Как мне показалось (хотя, конечно, не хотелось бы выдавать желаемое за действительное), на суд записи произвели впечатление.
Следующее заседание — 4 мая, в 14.00 новосибирского времени (11.00 по Москве); будет допрос обвиняемого (то есть меня), допрос последнего свидетеля, НОДовца Панасюка (его доставят принудительным приводом), а также повторный допрос «потерпевшего» Поступинского — поймем, почему его показания так расходятся с тем, что на видео.