Ситуационный центр нашего штаба собрал по моей просьбе очень подробную статистику по итогам «осеннего турне» — серии встреч Алексея Навального с избирателями по всей России в сентябре-декабре 2017 года.

Спешу с вами поделиться этими цифрами и некоторыми размышлениями по поводу.

1. География.

Встречи прошли в 27 городах. Самый северный —Мурманск. Самый западный — Калининград. Самый восточный и южный без карты сложнее назвать: на самый восточный претендуют Хабаровск и Владивосток, и если я правильно помню, Хабаровск восточнее. На самый южный претендуют Владивосток и Астрахань, и, по-моему, южнее именно Владивосток (у кого есть карта — проверьте меня!).

Алексей Навальный пролетел и проехал 74980 километров.

Самая «жаркая» встреча была во Владивостоке (+25 градусов) — всё же Владивосток самый южный, я ж говорю! — а самая холодная — в Челябинске (-17).

2. Численность.

С первых же встреч турне (Мурманск, Екатеринбург) стало ясно, что пропаганда, за неимением других аргументов (их кандидат по регионам не ездит, на вопросы не отвечает, а людей к нему сгоняют проверенных), решила сделать полем боя численность. Фото с дрона задолго до начала встречи и комментарий в духе «опять никто не пришёл» — так можно было безошибочно выявить блогеров на подсосе и региональные СМИ, не гнушающиеся мелких подачек из администрации.

Не имея ни возможности, ни желания вести бесконечную полемику о численности (вместо существа поднимаемых вопросов), штаб принял принципиальное решение своих цифр не публиковать. Но это не значит, разумеется, что мы не вели подсчётов — на каждой встрече работали и счётчики на всех рамках, и волонтёры социологической службы, которые опрашивали пришедших о том, как они узнали о встрече (это помогало штабу налаживать инструменты оповещения).

Такой подход, я полагаю, вполне оправдался. Повестка в духе «опять никто не пришёл» очень быстро перестала вызывать что-либо кроме смеха (особенно после того как логика нарратива «граждане теряют интерес к кампании Навального» заставила нашистов-пропагандистов писать про «200-300 человек» в подписях к фотографиям с очевидно многотысячных встреч), при этом в каждом городе и местные жители и журналисты отмечали: не суть, какие именно цифры, но видно, что митинг-встреча Навального стал самым крупным политическим событием в новейшей политической истории соответствующего города.

Конечно, спорили о цифрах, всё равно — кто-то, допустим, писал и говорил о двух тысячах, а кто-то о трёх — но, при этом, и тот и другой отмечали, что самый большой митинг КПРФ в их городе собирал 200 человек, а самый большой митинг ЛДПР — 50. И где-то в этих рассуждениях местных журналистов или завсегдатаев главного городского форума обязательно звучала не вполне верная мысль: «Интересно, а сколько бы у нас собрала Единая Россия, если бы на её мероприятие не сгоняли бюджетников и студентов?»

Не вполне верная, потому что корректное сравнение звучит так: «Сколько бы собрала Единая Россия, если бы бюджетникам за участие в митинге грозили бы увольнением, студентам — отчислением, если бы встреча проходила бы на глухой окраине, а городские власти, помимо массированного запугивания, занимались бы организацией десятков «отвлекающих» городских праздников?» Нисколько. И вы это знаете. И в Кремле это знают.

Поэтому, пока одной рукой Кремль рассказывал «опять никто не пришёл» сказку, другой там собирали реальные отчёты с мест о численности, анализировали, паниковали и с утра до ночи думали: что бы ещё такое соврать, чтобы к Навальному поменьше пришло.

Участникам встреч-митингов в 27 городах организаторы раздали:

— 86200 флажков
— 120600 шаров
— 124200 табличек

(Безусловно, давали по несколько штук «в одни руки». Но общее представление о численности эти цифры дают).

3. Противодействие.

Самая, конечно, яркая история — это полностью сломанная нами практика применения 54-ФЗ о массовых мероприятиях. Я уже несколько раз подробно писал об этом, так что не буду снова напоминать матчасть (в частности — что закон вообще не предусматривает отказа на поданное уведомление без предоставления альтернативной площадки), и просто подведу впечатляющие итоги:

— Подано 2060 уведомлений
— Получено согласований: 4 (ЧЕТЫРЕ!)
— Получено безальтернативных отказов: 1325

Всё, в целом здесь уже можно ставить точку, сюда тыкать лицом всех, кто употребляет применительно к России слова «правовое государство», или там «политическая конкуренция», что-то говорит про «несистемную оппозицию» (а не про несистемную власть!) и т.п.

Всё же для полноты картины отметим — ещё 265 ответов местных администраций содержали в себе не предусмотренные законом предложения переноса даты проведения встречи, в 244 случаях мы не получили ответа в установленный законом срок (по закону это равнозначно согласованию, а на практике...на практике было 7 октября в Питере; там даже суд признал позже законность наших действий, что, разумеется, не помешало в день встречи полиции никого не пустить на Марсово Поле), и наконец, в 222 случаях соблюдалась видимость законности — нам предлагали альтернативную площадку (хотя почти всегда без какой-либо мотивировки). Из этих 222 ответов 158 содержали предложение неприемлемой площадки и/или времени («заброшенный аэропорт в 20 км от центра в 8 утра»—далеко не самый экзотический из вариантов), а оставшиеся 64 ответа, по нашим очень гибким критериям проходившие как «приемлемые» — это и были те, из которых мы пытались как-то выкроить логистически реальный маршрут...

«Бумажное» противодействие путём незаконных отказов — это лишь часть системы противодействия, на разработку которой команда Сергея Кириенко потратила, надо думать, не один день.

О «беседах», угрозах, запугивании, отмене маршрутов общественного транспорта (!!!), о всевозможных контрмероприятиях —«городских праздниках», раздачах халявы, о принудительно назначенных на вечернее время обязательных дополнительных "парах" и прочем сказано уже немало.

Честно говоря, трудно сказать, были ли все эти ухищрения так уж эффективны: например, перед встречей в Мурманске таких мер почти не было (Мурманск был в самом начале турне, и, видимо, методички по борьбе с Навальным ещё не было разработано) — и на встречу пришло более 3000 человек, это 1% всего взрослого населения города. Но второй раз тот же показатель — 1% населения — был достигнут в Смоленске, в конце турне, когда вся машина запугивания, принуждения и контрпропаганды была уже запущена на полную мощность.

Что не подлежит сомнению — так это то, что действия всех чиновников, завучей, людей в погонах, которые были частью этой машины, в прекрасной России будущего получат должную оценку по ст.149 УК РФ, которая в точности за эти действия и предусматривает уголовную ответственность.

Что не подлежит сомнению — это то, что все эти действия повлекли за собой существенный рост узнаваемости Алексея Навального — уж безусловно более «прошаренные» студенты не преминули рассказать своим «аполитичным» однокашникам, в честь чего нынче внеплановые занятия, а бюджетники — коллегам, что это за внезапный фестиваль варенья такой.

Наконец, самая неприятная часть противодействия — обыкновенный силовой беспредел. Не считая сорванной встречи 7 октября в Питере и 29 сентября в Нижнем Новгороде (привет из Нижнего Новгорода!), которые были обе совершенно согласованными с точки зрения закона и всё равно повлекли за собой массовые задержания и аресты, ещё в 8 городах из 27 координаторы и сотрудники штабов столкнулись с репрессиями, несмотря на то, что сами встречи прошли успешно и без нарушений. Это в чистом виде месть — ну и тоже, конечно, элемент запугивания.

Особенную ярость вызвали наши встречи на частных площадках, не требующие согласования: во всех четырёх городах (Тамбов, Иркутск, Ижевск, Пермь), где такие встречи прошли, организаторы были подвергнуты политическим репрессиям.

4. Что вышло и что не вышло.

Конечно, в этих условиях можно сказать, что это чудо, что что-то вышло — но мы постараемся быть более объективными.

Частично вышло «сломать» бетонную стену отказов: из 27 встреч лишь 19 мы провели в рамках процедур согласования по неработающему 54-ФЗ, выбирая между плохими и очень плохими площадками, а в 8 городах мы смогли обойтись без этого: 4 частные площадки, 3 встречи в «гайд-парках» (Саратов, Кемерово, Барнаул) — там, где по местному закону такие встречи не требуют уведомлений и 1 особенно ценная встреча в Самаре — по решению суда. Тут ещё надо учесть, что 100% отказы пошли начиная с третьей волны уведомлений, после того, как мы очень успешно провели первые 6 встреч 15-17 и 22-24 сентября, то есть реальное соотношение нашей борьбы с беспределом — 8 встреч из 21, почти 40% , это важно.

Но хотелось большего. Из-за лютого давления властей и силовиков сорвались частные площадки в Красноярске и Калининграде, встречи в Саратове и Самаре прошли без оборудования (и укравшим его полицаям ничего за это не было). Не вышло найти частных площадок и провести встречи в городах-миллионниках, где мы их искали адресно — в Воронеже, Уфе, Казани, Ростове-на-Дону — и эти миллионники остались вообще без встреч; желающие арендодатели были, но страх оказывался сильнее.

Ну и Москва и Питер. В Питере было несколько вариантов по частным площадкам, которые срывались в последний момент. И в Питере был прекрасный, чудесный гражданский протест 7 октября, когда тысячи и тысячи горожан всё равно вышли на улицу, даже зная, что Навальный арестован по нелепому обвинению (а на самом деле — просто чтобы не портить дедуле Путину юбилей) и не приедет. Всё равно вышли — герои. Но очень жаль, что наших усилий не хватило, чтобы провести встречу в Санкт-Петербурге, и штаб не снимает с себя ответственности.

Москва же — совсем особая история. Все понимают — Москва ключевой город. Поэтому Путин и превращение всей России в мертвую зачищенную политическую Чечню начал с Москвы. Только в Москве ещё задолго до начала турне был введён полный запрет на использование закона 54-ФЗ, полный запрет на любые политические мероприятия.

Московскому штабу — кажется, вообще, единственному из всех 83! — местные власти не согласовали ни одного агитационного куба (несколько тысяч (!!!) отказов у нас на руках), в мае было сорвано открытие штаба (надавили на клуб Volta), в июне — митинг на проспекте Сахарова (путём давления на подрядчиков по оборудованию). Мэрия Москвы и Мосгорсуд со всеми своими районными ложноножками жёстко встали на страже беззакония и не оставили нам ни одного шанса на проведение обычной уличной встречи (а ведь летом 2013 мы провели их 90!).

Про частные площадки и говорить нечего: даже Штабикон в августе нам пришлось проводить в Калужской области.

Это грустно и больно, и так быть не должно. Нельзя отдавать им Москву — тем более, как показали муниципальные выборы в сентябре, это не их город, а наш. В этом смысле, 24 декабря — момент истины, и вы знаете, что делать.

Хотели проехать 40 городов — вышло 27. Виной тому октябрь за решёткой, тут вины штаба, пожалуй, нет. Если бы не подарок Путину на юбилей — были бы очень близки к 40 городам.

Отлично сработали все без исключения региональные штабы (об этом уже писал, очень хорошо получилось всё с системой оповещения: рассылки, обзвоны, афиши, соцсети, волонтёры, youtube-продвижение — все инструменты внесли свой вклад и показали, что мы умеем держать живой контакт с сотнями тысяч сторонников по стране, что они — живые люди, а не просто цифры на сайте).

Результат известен: 27 митингов-встреч, каждый из которых в своем городе был крупнейшим политическим массовым мероприятием с 1991 года (а где-то, возможно, и с1905-ого).

Оценивать — вам.